Ведьма 2

Я вскочил на ноги и почувствовал необыкновенную наполненность Силой. После ее ухода вся излишняя Сила перешла ко мне. Я кинулся к детской кровати. Слава Богам, Руслав, ее сын, был жив. Но тогда — как? Почему? Я не понимаю! Я шагнул к двери. Вдруг я ошибаюсь? Вдруг еще не все безвозвратно потеряно? Передо мной выросла странная тень. Зажегся маленький белый огонек. Это была Светлана. Она перегородила мне дорогу. Я непонимающе уставился на нее. Она ужасно мне мешала. Все еще пытаясь быть вежливым, я постарался максимально аккуратно отодвинуть ее от двери. Она прижалась ко мне, шаря горячими руками по моему телу и жарко шепча. Я оттолкнул ее и выбежал на улицу. По-моему, она бежала за мной, что-то крича. Но я видел только оранжевое густое облако, поднимающееся далеко в тайге на фоне светлеющего неба. Я понял в тот момент — это там умерла моя любимая. Я побежал туда, скидывая одежду и на ходу трансформируясь, и вдруг ощутил на себе жесткую, мелкоячеистую сетку. Я сделал прыжок вверх, в сторону, заметался, еще больше запутываясь, и повалился на бок, активно щелкая зубами, в надежде перегрызть сетку. Ярость и отчаяние должны были усилить мою магическую мощь, но почему-то получилось наоборот, я не мог сделать ничего. Сетка так плотно обхватило мое тело, что обратно трансформироваться я не мог. В двух шагах от меня появилась Светлана. Она как-то странно улыбалась, плетя заклятие, и вдруг по моей шее скользнула полоска металла. Она нацепила на меня ошейник!

Я непонимающе уставился на нее, все еще предпринимая попытки освободиться. К ошейнику по земле скользнул длинный металлический поводок. Ведьма взяла его в руки, и сетка свалилась с меня. Я тут же бросился на нее, но вдруг замер в воздухе — меня остановило заклинание обездвиженности. Хранители, да помогите же! Эта женщина просто взбесилась! Что ей надо от меня? Светлана поводила перед моим носом руками, рассыпая острые искорки, и я почувствовал неимоверную усталость. Мои конечности отяжелели, глаза стали закрываться. Я проваливался в магический сон.

Я очнулся в тайге, видимо, далеко от дома. Цепью, идущей от моей шеи, я был крепко примотан к толстенному дереву. Вокруг меня стоял защитный щит. С одной стороны, он закрывал меня от хищников, но, с другой, не давал мне возможности призвать друзей на помощь. Я вспомнил выражение лица Светланы, когда она накладывала на меня заклятие. Но зачем? Что ей надо? И тут я вдруг вспомнил. Моя любимая нежная зеленоглазая девочка умерла. Она ушла за Грань, она оставила меня. Я не знаю, что с ней произошло, почему она ушла из дома и как умудрилась сохранить жизнь ребенку, умирая (ведь она была с ним связана), и как она наполнила меня своей Силой. Я не знаю, почему она не сказала мне ни слова, я не понимаю, что ей двигало. Но я знаю одно: сильнее боли я не испытывал за всю свою жизнь. Я должен, должен быть там, рядом с ее телом! Возможно, я бы что-то еще мог сделать. Я изучал некромантию, я знаю в совершенстве Магию Крови, я могу призвать духов. Возможно, еще не слишком поздно, и я могу призвать и вернуть ее. Сколько прошло времени?

Раздался легкий треск веток, шаги, и передо мной появилась Светлана. Эх, жаль, цепь короткая, думаю, у красотки очень хрупкие кости. Она стояла на некотором расстоянии и ласково мне улыбалась.

— Влад, милый, только не сердись, пожалуйста. Ты ничего не знаешь. Я просто хочу оберечь тебя от ошибки. Она сбежала от тебя с Мирославом. Понимаешь? Она просила тебя задержать. Она не хочет быть с тобой. А я люблю тебя. Я не могу тебя выпустить. А вдруг Мирослав тебя убьет? Пройдет время, ты одумаешься и поймешь, что я была права, и тебе лучше остаться со мной.

Я слушал весь этот бред, и мне хотелось ее разорвать. Как смела она держать меня на цепи? Как смела она говорить гадости о моей женщине? Она ничего не знает и ничего не чувствует. Она просто не в курсе, что Надежды больше нет, вот и несет всякую ересь. Светлана начала опутывать меня импульсами любви. Приговоры укутывали меня, один за одним, накладываясь друг на друга. В каждом из них жило свое желание, страстное, необузданное, животное. Светлана хотела меня и умоляла соединиться с ней. Но боль в груди и любовь к моей единственной женщине, моей нареченной, которой я клялся в верности перед богами, были сильнее, чем все привороты молодой ведьмы. Ничего, кроме ненависти я к ней не испытывал. Она почувствовала мое неприятие, остановила ворожбу, толкнула к моему носу миску с водой, повернулась и исчезла за деревьями.

Я заметался на цепи, перевернул воду и издал дикий вой, рвущийся из самой глубины моей души. Вся магия была бесполезна. Я должен был сначала перекинуться, прежде чем что-нибудь сотворить, но этому мешали ошейник и поводок. Я бесновался какое-то время, потом, обессиленный, лег на траву, и Светланины заговоры начали тихо меня убаюкивать. Я мысленно отгородился от них и погрузился в тревожный, беспокойный сон, полный боли и безысходности.