Ведьма

— Ага. А я Генка, — неизвестно чему обрадовался Генка. — Ты слышь, ты обращайся, если надо чего, помочь там чем… Соли, опять же.

Соли? Нет, спасибо.

— Обязательно, — улыбнулась я как можно искреннее. Спасибо тебе, помощничек, но я лучше как-нибудь сама… — Будьте здоровы, Гена. И маме привет.

Привет и соболезнования. Парень здоровый, как бык — плечи бы в дверь прошли и то хорошо — а ума ни на грош. Чего он здесь, на хуторе, околачивается? Ни работы, ни девок.

Видимо, высветившее солнце осветило дорогу к моему дому. Не успела я избавиться от Геннадия, как приковылял его близнец.

— Гриша, — утвердительно сказала я на его попытку познакомиться. — Алиса. Очень рада познакомиться.

— А ты чо, типа ведьма что ли? Прям угадала! — гыкнул тот. Надо признать, Геннадий был еще неплох. Григорий мог похвастать начинающим брюшком, лысиной и выбитыми передними зубами. И уазиком.

— Как ему права-то выдали? — ужаснулась я, рассматривая помятую машину, явно не раз и не два во что-то врезавшуюся.

— Так, а батя у него — начальничек поселковый! — удивленная моим незнанием отозвалась Машка — русоволосое создание семнадцати лет отроду. Девица красивая, разве что слишком худая, больше похожая на мальчишку. Длинная по нынешней моде юбка и короткий топ сидели на ней как на вешалке. Волосы, заплетенные в толстую косу до пояса, были того чудного цвета, какой с возрастом все больше становится рыжим. — Кто ж их у него отберет?

— Логично.

— Он сюда к дружку своему приезжает. Почитай, каждые выходные и посередь недели тоже бывает, как устроят шабаш…

Машка неожиданно вскрикнула и с ругательствами понеслась по улице. Смоляные пятки резиновых сапог засверкали на солнце. Корова, которую она вела на поле, успела воспользоваться невниманием хозяйки и влезла в соседский огород.

Я с облегчением отлепилась от забора, от которого отойти не могла вот уже второй час и поспешно скрылась в доме. Хватит на сегодня знакомств, пожалуй. Машка была из них самой нормальной — если так можно сказать о юродивой. С виду вроде девочка симпатичная, да и разговаривает хорошо, связно, но мысли скачут как блохи по собаке. И все какие-то чудные. За полчаса общения с ней я успела узнать, что девицу привезли сюда из какой-то лечебницы, где она до этого лет пять обреталась. Родители все надеялись, что ей там ума прибавят, да только все без толку. В конце концов, сплавили к бабке в глушь — толку от лечения все равно никакого, а бабке помощница. Кроме меня, Генки и Машки (и матери с бабкой соответственно) здесь жили: трое стариков на другой окраине, шестеро старух от шестидесяти и до сотни, приезжие из Узбекистана напротив меня, да вдова с тремя детьми, которую «щедрые» родственнички выселили сюда, дабы не мешала делить остальное наследство. Вот, собственно и все. Не густо, прямо скажем. Через мост, в новой части поселка, жило еще полторы тысячи человек, но работали в основном у частников на фермах, коих было в округе множество или в заповеднике — по вахтам.

Про заповедник я знала и без сбивчивых рассказов Машки. Не слишком удачное место для цивилизованного оборотня, но на что только не пойдешь ради желанного спокойствия?

Переодевшись в рабочую одежду, я запаслась инструментами и подошла к сараю. Зимы здесь суровые, нужно бы и утеплить как следует, только где ж я мха столько наберусь? На заднем дворе правда стоит до сих пор глина разведенная, если смешать ее с соломой… Да, может быть что и выйдет? Еще ведь помню, из города рулонный утеплитель из фольги привозила…

Всю следующую неделю я занималась только сараем — сил и времени больше ни на что не хватило. Генка сначала было тоже взялся, да только на второй день пришлось его изгнать. До сих пор как вспомню, так смешно становится, а ведь, наверное, из-за него теперь на меня так косятся… Пришел он ко мне на следующий день — давай, говорит, помогу? Отчего же не помочь, я мигом согласилась — проклятый сарай никак не поддавался ремонту. Работал он до самого вечера — я бутылку приготовила, да еще травок своих туда бросила, чтоб значит, похмельем не страдал. Ну и ушла в дом — ужин себе стряпаю, кота от котелка отгоняю… И тут чувствую на талии руки. Не знаю, о чем я в тот момент думала, но явно его увидеть сзади не ожидала — потому что котелок с водой да крупой в нем, которую в печь собиралась ставить так ему на голову и натянула. Секунду он стоял молча — видимо, пытался понять что произошло. А потом как заорет благим матом:

— Да ты что, сдурела, дура?!

— А еще раз руки распустишь, так и вовсе отрежу! — зверским голосом пообещала я.

— Да кто ж тебя еще обнимет? — гулко возмутился в котелок Геннадий. — Тут мужиков — старики да дети! А я ж…

— Нашелся мне, жалельщик! — прошипела я, раздуваясь от злости и радуясь только, что болван этот глаз моих не видит, а не то пришлось бы под нужником еще одну яму копать. Зрачки у меня, как всегда в моменты злости, полыхали зеленым. — Без тебя обойдусь! Пшел вон отсюда!

И задала, значит, направление.

— И чтобы дорогу к дому моему забыл! — рявкнула напоследок и калитку захлопнула. Чтоб его.