Ведьма

– Ну что, сучка монастырская? Некому тебя теперь защищать? Я не посмотрю, что ты баба – огребешь у меня по-полной, ведьма! Я тебе так бока намну – на том свете будет еще охать! И собаку твою на мясо пущу, а из шкуры ее шапку себе сделаю и своим друзьям!

– Ха-ха-ха! Гы-ы-ы… – загоготал один из приятелей. – Ну, ты даешь! Во, че придумал! Ну, молодец!

– Сейчас мы эту ведьму взгреем! – угрожающе произнес второй подельник Петра. – А ну, мужики, навали…

Последние звуки утонули в крике боли – Дана не стала ждать окончания его пафосной реплики и попросту звезданула ему по башке плоской стороной меча, сделав молниеносный выпад. У того от неожиданности и боли из рук вывалился какой-то металлический предмет военно-бытового назначения – то ли кочерга, то ли просто железный прут, а сам он схватился за голову и начал тихо оседать в снег.

«Один уже взгрелся, – с удовлетворением констатировала Дана, – уже легче!»

Рядом пружинисто оттолкнулся от утоптанного снега Край – тело собаки стремительно взлетело и метнулось в сторону одного из обидчиков. Пес целился в горло. И если добраться до заветного места, может, сразу у него и не получится, но в том, что он сшибет противника с ног, можно было не сомневаться.

Петр, оставшийся в одиночестве перед Даной, дико зарычал и замахнулся топором. Р-раз! – и он пролетел мимо девушки в черную пустоту – она ловко переместилась в сторону, предугадав направление удара. Однако мужик довольно быстро сориентировался и вновь пошел в атаку, размахивая своим оружием с дикой силой и злостью. Умения драться у Петра, конечно, не было, но его агрессивность отчасти компенсировала отсутствие навыков – ситуация принимала опасный оборот. К тому же, Дана умирала от тревоги за Края – в руках его противника она отчетливо видела длинный охотничий нож.

Она покрепче ухватила меч и…

В эту минуту на дерущихся вдруг пролился свет – в их сторону из-за угла амбара бежали люди. Впереди неслась продавщица Наташа и размахивала огнетушителем, как палицей. Цвет ее лица не отличался от корпуса ее металлического друга. При этом Наташа развила приличную скорость и могла бы сшибить на своем пути не только мужика, а, пожалуй, и лошадь.

Следом за ней неслись еще двое или трое человек, тоже весьма внушительно экипированные подручными средствами – кто здоровенным дрыном, кто лопатой – кому что под руку попалось в момент тревоги. В руках еще одного был яркий фонарь, а, судя по крикам, доносящимся со стороны амбара, поспевала еще одна порция военной поддержки.

Петро в растерянности оглянулся и замер, как и был – с топором в руках.

* * *

– Вот, Полина, а теперь ты сама повтори за мной все эти действия, а я посмотрю, – распорядилась Дана.

Она присела на край скамьи и стала с удовольствием наблюдать, как ловко девчушка измельчает листья, перетирает в ступке все ингредиенты, добавляет в состав барсучий жир и вымешивает густую, пахучую мазь.

В том, что у Полины есть способности к целительству, Дана заметила еще в тот день, когда на нее напал Петр – вечно пьяный муж Лидии. Еще неизвестно, чем бы закончился этот инцидент, если бы не Полинина смекалка. Дело в том, что она побежала вслед за Даной, чтобы отдать той забытые по случайности рукавицы, но целительница уже зашла в другой дом – передать лекарство. Девочка осталась ждать Дану на улице, и чтобы не отсвечивать перед домом соседей – она не любила привлекать к себе внимание – перешла на более темную сторону улицы и прислонилась к забору. Поэтому ее и не заметили Петр сотоварищи – они как раз выбирали себе удобное место для засады и без всякой опаски переговаривались друг с другом, обсуждая, как они расправятся с «ведьмой». Полина от страха прилипла к забору и изо всех сил надеялась, что мужики ее не заметят, что и вышло. Проследив за ними до места засады, Полина со всех ног рванула к магазину – там всегда толпились какие-то люди, и можно было быстро найти себе помощь. Она так торопилась, что когда вбежала в магазин, то первые мгновения не могла произнести ни слова. Но когда, наконец, прокашлялась и сообщила о том, что Дану собираются убить, народ побросал свои покупки и помчался на выручку, ведомый разъяренной продавщицей с огнетушителем в руках.

Сельчане бросились крутить злодеев, образовалась потасовка. В этот момент Дана, распихивая толпу, бросилась к своей собаке. Вынырнув из-за спин своих спасителей, она увидела девочку, сидящую прямо в снегу – она обнимала Края, закрывая своей все еще забинтованной ладошкой глубокую рану на его боку, чтобы остановить бьющую наружу кровь…

Холодный нос ткнулся Дане в руку, прервав поток ее воспоминаний. Она опустила глаза вниз – на нее смотрела довольная собачья морда.

– Что, опять тебя сестры чем-то угощали? – строго спросила хозяйка у пса.

Тот многозначительно пошевелил бровями и сделал вид, что вопрос не к нему. Край уже совсем оправился от своего ранения и даже не хромал. В напоминание о том дне осталась еще не до конца отросшая шерсть на боку, сквозь которую был виден свежий рубец.