Ведьма

— Откуда ты знаешь, что я здесь? — обиделась я.

— Я слышу через кристалл. Не могу сказать, что твои эмоции меня не радуют, но, зная тебя, ты все равно улизнешь, так что не надо дарить мне надежду. Не дари надежду, Надежда, — рассмеялся он, оборачиваясь ко мне.

— Ну что ты, у меня же есть сразу два жениха, а ты мой лучший друг.

— Я помню, — мрачно сообщил мне Магистр.

Двумя годами раньше. Прощание.

Пахнет свежестью и хлебом,

Лепестками вялых роз,

Пахнет южным звездным небом

И корою от берез.

Пахнет горьким ароматом

Полевая лебеда,

Всем, что прожито когда-то,

Что забыто навсегда.

Как только Мастер вернулся в Алушту, я тут же коварно смылась от Высокого Магистра. Он как раз отсутствовал дома, и я воспользовалась этим, чтобы ничего не выяснять и не видеть его наливающиеся гневом глаза. Таким образом мне удалось избежать грозы. Я написала коротенькую записку, оставив ее у садовника, тихо собрала вещички и упорхнула к Мастеру на квартиру.

Три дня мы провели в приятном безделье, наслаждаясь солнцем, морем и друг другом. Мастер как-то тревожно периодически поглядывал на кристалл, выклянчивая разрешение, снять его перед актом любви, но я была непреклонна. Все-таки посеянные в моей душе Высоким Магистром сомнения, относительно использования Мастером моей энергии, дали определенные всходы. К тому же, в памяти еще свежи были воспоминания о потере сознания, поэтому с кристаллом Магистра я не расставалась ни в море, ни в душе. Хоть Магистр и проводил тот сомнительный солнечный обряд с кристаллом, который должен был уменьшить слышимость его эмоций, но все равно его гнев и ярость я чувствовала очень отчетливо.

На четвертый день нам принесли высочайшее повеление. Нас обязали явиться в дом Высокого Магистра на неофициальный прием. Мастер заметно нервничал. Думаю, его бы больше устроил официальный вызов. На неофициальном вполне могут настучать по заднице. Он шастал по квартире туда- сюда, переставлял вещи, жонглировал энергетическими сгустками и беспрестанно матерился, призывая помощь богов. При этом он, как всегда, забывал, что на женщин мат действует иначе, чем на мужчин. Разговор с постоянным матерным сексуальным подтекстом способствует выделению мужских половых гормонов — андрогенов, но у нормальной женщины андрогенов не должно быть много. Целителям давно известно, что у женщин и девушек из компаний, где мат — обыденный язык, тело обрастает волосами и начинает, как у подростков, ломаться голос. Если мужчина не хочет причинить девушке и женщине вред, при них "выражаться" нельзя потому, что матерная речь им вредна, провоцируя гормональные нарушения. Я скептически следила за Мастером из кресла, все же не решаясь вмешаться. Вскоре он уселся у меня в ногах на полу, начал аккуратно приставать и осторожно выдал:

— Ты ведь не бросишь меня?

— О чем ты? — я делала вид, что не понимаю.

— Ты же не останешься здесь, с Магистром?

— С какой радости?

— А он что, ничего тебе не предлагал?

— Что, например?

— Ну, — заерзал Мастер. — Любовь, партнерство, обучение? Вы, вроде, вполне сдружились?

— Он был необыкновенно вежлив и тщательно старался меня отблагодарить.

— Деньги дал? — заинтересовался Мастер.

— Нет, показывал, как получить энергию.

— Ну, тоже неплохо, — он, кряхтя, отлез от моих ног и отправился в душ. — А он тебе нравится, как мужчина? — прокричал он из другого конца квартиры.

— А он мужчина? — крикнула я в ответ.

Мастер успокоено промолчал, из ванной раздался шум воды. Прикидывая, стоит ли составить Мастеру компанию, я погладила кристалл и мысленно попросила у Магистра прощения. Он, конечно, не заслуживал такого пренебрежительного отношения, но ведь должна была я усыпить бдительность Мастера. Решив, что маслом каши не испортишь, стягивая на ходу сарафан, я продефилировала к Мастеру в душ, чтоб уж окончательно его утешить.

Мы гуляли в саду, болтая о какой-то ерунде. Магистр заставлял себя ждать, и Слава откровенно злился.

— Куда ты торопишься? Наслаждайся. Все равно бы занимались какой-нибудь ерундой в городе.

— Пошли бы на море.

— Да пойдем еще на море, мне уже надоело с утра до вечера на пляже сидеть.

— Чего это?

— На тебя девки пялятся, всякая старается ногу подвернуть прямо у нашего лежака, — я знала, что тема собственной неотразимости была для него очень актуальной, и не ошиблась.

— Дорогая, я люблю только тебя, ты знаешь. И потом, на нас все пялятся, потому что мы идеальная пара.

— Да, только ты в ней идеальней.