Ведьма

– Кстати, предыдущую плату придется отдать.

– Как ты это себе представляешь?

Валька не ответил.

Прелесть досрочного экзамена заключалась в том, что принимал его не профессор, а доцент той же кафедры, который вел в нашей группе семинары по предмету. Называть его мягким преподавателем я бы не стал – требовал доцент довольно жестко, но до волчары‑профессора ему было расти и расти.

Мы заходили в аудиторию группами по пять человек. Клали зачетки, тянули билеты и усаживались готовиться. Все как во время настоящего экзамена. Стол доцента стоял в дальнем углу, и поэтому никто из однокурсников не слышал нашего с преподавателем разговора.

– Первый вопрос?

Эту тему я знал довольно хорошо и ответил весьма и весьма прилично. Доцент остался доволен.

– Второй вопрос, пожалуйста.

Я честно сознался, что понятия не имею, как на него отвечать. Доцент невозмутимо кивнул и попросил показать задачу. Которую я решил не совсем корректно.

Указав мне на ошибки, преподаватель задумчиво уставился в потолок и пробубнил:

– Что же мне с вами делать?

– Не знаю, – честно ответил я.

– В некоторых разделах вы, безусловно, плаваете.

– Увы.

– Но в целом впечатление благоприятное.

Он взял мою зачетку и вывел: «отлично». Правда, потом строго глянул на меня поверх очков и произнес:

– Но это аванс. В следующий раз при таких ответах сможете рассчитывать только на «хорошо».

– В следующий раз я подготовлюсь лучше.

– Надеюсь.

Вывалившись из аудитории, я подпрыгнул едва не до потолка: бабушка не подкачала!

А Лидочку я встретил чуть позже, в коридоре общежития.

Увидев ее, я сначала растерялся, но потом решил: была ни была! – и поздоровался. Без всяких двусмысленных улыбочек или хитрых взглядов. Просто поздоровался. Вежливо.

И получил пощечину.

– Мерзавец! – Она ударила меня еще раз. – Скотина!

Гордо вскинула голову, повернулась и пошла прочь.

Я же был слишком ошарашен, чтобы как‑то реагировать. Молча вошел в комнату, бросил на пол сумку и удивленно посмотрел на Гостюхина.

– Лидочка дала мне пощечину.

– Бабушка забрала предыдущую плату, – невозмутимо объяснил Валька. – Сейчас Лида думает, что ты напоил ее вином и трахнул, воспользовавшись, так сказать, ситуацией.

– Но мы ничего не пили!

– Не волнуйся, старик, она слишком горда, чтобы рассказать кому‑нибудь о…

Я ударил Вальку в лицо. Он, разумеется, ответил, и мы подрались.

Потом мы три дня не разговаривали, и за эти дни я понял, насколько был глуп. И еще – насколько все серьезно. И еще – что это не для меня.

Но ведь Валька мой друг!

Через неделю его бабушке потребовалось распилить и наколоть пару кубометров дров. На этот раз она поступила честно: спросила, не помогу ли я?

Я помог.

Но плату требовать не стал.

Если вы думаете, что наши с Валькой отношения вернулись в обычное русло сами собой, что в один прекрасный день мы посмотрели в глаза друг другу и поняли, что пора перестать дуться, то вы ошибаетесь.

Была причина.

Серьезная причина.

И очень красивая к тому же.

Крупная и развратная.

С большой грудью, широкими бедрами и узкой талией. С чувственным ртом, длиннющими волосами и манящими зелеными глазами.

Черноволосая.

Как эта «причина» сумела войти в комнату, я не знаю. Сумела, и все. Когда я вернулся из института, женщина сидела на Валькиной кровати и гладила Шамана. На меня она взглянула без интереса:

– Ты его друг?

– Да, – поколебавшись, ответил я.

– Когда он придет?

– Минут через десять.

Я видел, что Валька заканчивает обедать, и знал, что после он обязательно отправится в общагу.

– Хорошо.

Десять минут мы просто молчали, сидя друг напротив друга. Я смотрел на женщину, а она не сводила глаз с урчащего Шамана.

Потом пришел Валька.

Несколько секунд он стоял в дверях, затем попросил меня на «пару слов». Мы вышли в коридор, и он попросил:

– Выручай.

– Что я должен сделать?

– Уйди и не появляйся до утра.

Я хотел сказать что‑то пошлое, вроде: «А хватит ли тебе времени до утра?», но увидел Валькины глаза и понял, что шутить, тем более – глупо шутить, не следует.

Это случилось в субботний вечер, а потому я легко нашел себе компанию. Завалился на пятый этаж, где гудела параллельная группа, и принял участие в попойке. У кого ночевал, не помню. Точнее, помню, но не скажу. Видите, какой я благородный? В общем, ночь прошла весело.

А утром я застал Вальку в необычном для него виде.

Он сидел за столом и пил водку.

– Что‑то не так?

– Все прошло отлично. – Он залпом осушил стакан. – Спасибо, что выручил.

И глубоко затянулся сигаретой.

Я бросил взгляд на Шамана – тот смотрел на Вальку без осуждения. Скажем так – понимающе. И я догадался, что для моего друга эта ночь не была веселой.

– Ложись спать.

Он вновь наполнил стакан.

– Извини, что тебе не предлагаю – самому мало.

И выпил.

А под столом лежала еще одна бутылка. Пустая.

– Валька, ложись спать.

– Сейчас лягу.

Он раздавил сигарету в пепельнице. Улыбнулся Шаману. Чуть пошатнулся, но успел ухватиться за стол и не завалился.

– Вот и все, дружище…

Я не понял, кому он говорил: мне или коту.

– Через девять месяцев родится чудесная девочка. Ошибка будет исправлена, и все вернется на круги своя.