– Сынок, какие пирожки, они вредны для печени. Она от тебя избавиться хочет, чтобы получить наследство.
– Мама, какое наследство, у меня нет ничего, – удивился мужчина.
Я почему-то вспомнила про тысячу рублей и сникерс и захихикала.
– Заявление кто-нибудь на кого-нибудь писать будет? – спросил устало Саша.
– Нет, – хором ответила троица.
– Тогда не нарушаем общественный порядок и расходимся по домам, – сказал он и пошел к машине.
Маманя с Геной направились к дому Ксюни.
– Я ее не пущу, пусть идет на остановку и едет к себе домой или извиняется, – сказала Ксения.
– Тогда я пойду вместе с ней, – упрямо ответил жених.
– Гена, я беременна, – сказала молодая женщина.
– Ах! – ахнула будущая свекровь. – Еще этого нам не хватало.
– Гена, неужели ты бросишь мать своего будущего ребенка? – сурово сказала Ксюня.
– Сын, неужели ты бросишь свою мать? – капризно спросила пожилая женщина.
Гена стоял посредине улицы и не знал, куда ему идти и кого бросать.
– Да пошли вы обе, задрали, – сказал он и направился в сторону остановки.
Женщины кинулись за ним следом. Я уселась в свою машину и поехала домой. Саше кто-то позвонил, и он отправился на вызов. Пусть эта троица сама без нас разбирается, если веником друг друга побьют, ничего страшного, главное, чтобы топор не нашли.
Травничество и заготовки
Гену вернули в лоно новой ячейки общества. Мама уехала на следующий день с деревенскими гостинцами. Может быть, она смирилась, а может, поехала продумывать новый план атаки и капитуляции невестки и сыночка, никто не знает. Я же отпустила ситуацию с деревом и решила заняться домом. Следовало разобрать старые травяные заготовки и веники. В летней кухне сушился новый урожай.