Ведьма без магии (СИ)

Ему понравилось мои волосы. Именно волосы. Волосы меняли свой цвет в зависимости от моего настроения. Если я злилась, или же находилась в ярости, волосы становились ядрено рыжими. Когда я была в хорошем настроении духа, волосы становились русыми. А если я грустила, они превращались в желтый.

Дерек был единственным, кто осмелился поинтересоваться трансформацией изменения цвета волос. Он искренне считал, что я применила магическое заклинание, чтобы они самостоятельно меняли цвет. Я бы действительно это сделала, если бы могла колдовать. Я бы с радостью поменяла желтый цвет волос на более натуральный. На фиолетовый, к примеру. Или на зеленый. Или же я просто сделала один цвет волос, который не менялся с моим настроением.

— Ходячее Бедствие в прошлом, Питер. В Капильнице меня уже никто так не зовет.

— Кроме Дерека. — Хмыкнул Питер. — Да, я в курсе. С появлением Врачевателей Страха ты стала прилежней, но все равно продолжаешь попадать в неприятности.

— Они сами меня находят. — Пожала я плечами. — И Дерек знает о Врачевателях.

Как бы невзначай оборонила я. Я знала, что мне не стоило это говорить. Когда я подписывала договор с Питером, я поклялась, что не стану искать Врачевателей в одиночку. А если я найду себе компанию, то непременно расскажу об этом мальчишке.

— С каких пор?

— Вот уже как год.

— И ты молчала? Почему я об этом узнаю только сейчас, Леля?

— Потому что ты редко появлялся в городе. У меня было несколько вылазок к подросткам. Если бы не Дерек, я бы сейчас была одной из них. Или мертвой. Выбирай, что тебе больше по душе.

Питер, закатив глаза, продолжил путь. Я давно заметила, что ему не нравится мое своевольное хождение по разгадкам тайны. Причем, самое забавное то, что эту тайну Питер велел мне расследовать сам.

— Я за тебя боюсь. — Проронил он слегка уставшим голосом. И, все так же не оборачиваясь, продолжил. — Поэтому я подумываю над решением пригласить к нам какого-нибудь простофилю, чтобы он занимался с тобой расследованием, и, заодно, присматривал за тобой пока меня не будет рядом. Вдвоем с Врачевателями Страха мы не справимся. Если ты и дальше будешь заниматься расследованием в одиночку, то тебя, скорее всего схватят в плен.

— Допустим, я буду не против. — Осторожно начала я, не совсем понимая проснувшиеся мотивы мальчишки. — Кого ты решил пристроить в наше маленькое расследование?

— Дерека Фиорини, к примеру.

Теперь пришла моя очередь затормозить. Остановившись, я в удивлении уставилась на мальчишку с открытым ртом. Нет! Он не может говорить о привлечении к расследованию Дерека всерьез! Просто не может!

За три года работы с Питером я поняла одну важную ключевую составляющую мальчишки — он никогда не работал с тремя сомнительными личностями. Всегда вдвоем. Всегда отдельно. Всегда инкогнито. Находясь рядом с ним, я могла не переживать о безопасности.

— Зачем оно тебе надо? — Прошипела я.

Я резко почувствовала, как пересохло мое горло. Мне дико захотелось пить. И я впервые обрадовалась, что наш предстоящий разговор пройдет в кафе, где я могу заказать что-то, чтобы прочистить мое засохшее горло.

— В прошлом году пропало тринадцать подростков, у которых потом обнаружились магические способности. — Питеру пришлось вновь остановится и повернутся ко мне лицом. — В этом году погибло трое подростков. Я примерно понимаю план Врачевателей Страха насчет похищенных подростков, но, как бы сильно это не било по тебе… — Питер заправил прядь за ухо. — Из нас двоих силой владею только я. Я не привык рисковать своими людьми. Особенно теми, кто прошел со мной довольно сложный и кропотливый труд.

— При чем здесь Дерек? — Снова прошипела я, слегка прищурившись.

— Мне будет спокойнее, если он станет расследовать смерть подростков вместе с тобой. Так мы оба будем защищены.

— Защищены от чего Питер? Раз начал разговор о Дереке, будь добр, закончи его!

Одним словном — не испытывай мои нервные клетки.

— Прозвище Ходячее Бедствее не дается просто так.

Я умудрилась заметить едва заметную панику, проскользнувшую на лице у мальчишки. Сначала я решила, что мне показалось. Он никогда не боялся. Никогда не проявлял излишнюю эмоциональность. Всегда был собранным и сосредоточенным. Даже в момент собственной опасности. Даже в момент собственной смерти.

В отличие от других четырнадцатилетних мальчишек, Питер умело контролировал свои эмоции. Познакомившись с моей матушкой, он словно научился смеяться, радоваться и жить. Стоило ему уйти из родительского дома, как мальчишка изменялся в лице. Привычный Питер. Родной. Знакомый.

Он не раз говорил мне, что я должна контролировать собственные эмоции. А я не раз говорила ему, что никому ничего не должна.

В отличие от Питера, я умела бояться. И не считала проявление настоящих эмоций — подавляющей меня слабостью.

— Чего ты боишься?

Кажется, своим вопросом я попала в точку.

— М?

— Чего ты боишься?

— С чего ты взяла, что я чего-то боюсь?