Ведьма для императора драконов

— Зеленая с золотом драконица, леди Искра Гирдон. встретилась нам случайно. Мы тогда вновь устроили гонки в сторону моря, а если ты знаешь, то земли герцога Винзора как раз крайние с запада. Искра — внучка Органа. Зеленая драконица вспыхивала золотом на вечернем солнце, и эти красные всполохи привлекли наше внимание еще издалека. Мы были тогда молодые, сильные, окружили прекрасную Искру, но она не растерялась и дала нам достойный отпор, — при этих словах император невольно стал улыбаться.

Зная характер своей матушки, представляю, как она их погоняла по небу, воспитывая огнем. Даже невольно потянулась к попе, вспоминая последний воспитательный процесс.

— Смелая, дерзкая, уверенная, она покорила сердце Тираса с той первой встречи. А ведь драконица видела и меня среди остальных, — почти с претензией проговорил Кирхан последние слова.

Золотой дракон всегда заметнее всех остальных, и этот окрас только у императорского рода. Так что смелость моей мамы я оценила. Хотя… если бы нахальные драконы окружили меня, то мне все равно было бы, какого они окраса, да хоть серые в крапинку! Ну, да, я дочь своей мамы.

— Тирас потом сказал, что нашел Искру, — также задумчиво продолжал рассказывать Кирхан, — Чем он ее покорил, не знаю. Как настоящий мужчина, он не рассказывал о своих женщинах, а ведь у него их тогда было немало!

Вот это мне совсем не понравилось. Мамочка могла увлечься каким-то любвеобильным драконом? Зачем ей это? Нет, наверняка сейчас Кирхан расскажет, как зеленая драконица отшила наглеца.

— Голову мой друг тогда потерял окончательно, собирался жениться. Мы с ним уже договаривались о дне, когда полетим договариваться о свадьбе с его Искрой. А потом… — император замолчал.

«Не может быть! Вот не может этого быть!» — Хотелось вскрикнуть мне. Моя мамочка очень разумная, не могла она влюбиться в этого ловеласа Тираса Вальера, близкого друга Кирхана… Или могла? … И тогда получается… ой, мамочки!

— Что случилось потом? — чуть охрипшим от догадки голосом спросила Кирхана.

— Потом к Тирасу пришла моя мама, леди Нияс, и сообщила, что Марлиса ждет ребенка от моего друга. Как ты сам понимаешь, ни один дракон не бросает своих детей. О любви к Искре Тирасу нужно было позабыть, обязательства выше любых сердечных привязанностей, — строгим и почти безжизненным голосом произнес Кирхан.

И вот тогда я поняла, почему он не мог отказаться от своей свадьбы с Жустин. Голос и интонация легко угадывались — так говорил лорд Нияс. А бывший император твердо знал, что обязательства перед империей — превыше всего, даже если это любовь, отнимающая не только душу, но и сердце.

Не знаю, любил ли когда-нибудь бывший император, отношения с его женой мне не известны, но то, что именно благодаря его поучениям и наставлениям Кирхан, его сын, сейчас отказался от своей любви к ведьме в пользу империи, для меня стало открытием. Как же это жестоко — заставлять отказываться от чувств, полностью повинуясь долгу. Я бы так не смогла! Я отказывалась от своей любви к Кирхану, потому что не видела у нас будущего, чувствовала какое-то несоответствие, считала это чуть ли не предательством со стороны мужчины, а это, оказывается, лишь слепое повиновение чувству долга.

Все же лучше быть свободным драконом и любить, стараться исполнить свою мечту, но не подчиняться законам и правилам империи, как меня пытались заставить сделать мой дед Риш и бабушки. Я тогда в полной мере на себе ощутила давление семьи и обязательств над собой. И если бы не прадед Орган со своим амулетом, то…

Амулет! Как тогда дед Орган сказал, — «Перестарался»? Я еще раньше подумала о том, что он знал Вальера, но никогда не задавалась вопросом, почему именно его личность вложил в амулет Винзор.

Мать моя ведьма!

Получается, что Тирас Вальер — мой отец, и дед Орган об этом знает? Или вся семья об этом знает? А мама, почему она все скрывала? Хотя скрывала здесь не подходит, мамочка просто не рассказывала. Лишь в день моего отлета в империю рассказала, что любила дракона, но он женился на другой. И эта другая была скандалистка Марлиса?!

— И он женился, забыв о своей любви к Искре. — упавшим, почти безжизненным голосом произнесла я, скорее отвечая на свои мысли, чем разговаривая с императором.

— Да, Тирас — благородный дракон и он не мог поступить иначе! — почти с гордостью за друга сказал Кирхан.

Вот уж эти драконы, они хоть понимают, что растоптали сердце и душу моей мамы? Что она потеряла веру в жизнь и ее душа выгорела? Что она до сих пор ненавидит всех драконов в этом мире? Что они просто растоптали жизнь моей мамочки в угоду своим принципам и законам!

Невольно сжала кулаки и посмотрела с ненавистью на императора.

Кажется, сейчас я научилась ненавидеть своего любимого. Этот справедливый огонь обиды и горечи за мою мамочку притушил пламя моей собственной любви. У меня появилась надежда, что я смогу забыть этого жестокосердного дракона и выкинуть его из своей жизни.