Ведьма для охотника (СИ)

Он рычит, сдавленно и глухо, а затем как-то очень быстро и жестко разбирается с моими джинсами, не отрываясь от облизывания, прикусывания груди, мучая нежные ареолы сосков, заставляя забыть даже эти простые слова согласия.

Кажется, ему изначально не требовалось их, больше для порядка спрашивал…

И сейчас, подхваченная стихией, я понимаю это.

На измученное сознание накладывается прежний сон, прежние ощущения нашего секса под водопадом, и то, что сейчас происходит, хоть и острее гораздо, и жарче, но так же отдает безумием, погружает в такую воронку похоти, что мыслей вообще никаких не остается.

Только ощущения.

Жадность губ, мучительно медленно исследующих грудь, шею, спускающихся ниже, ниже, ниже… Ай…

Боже…

Горячее дыхание, шепот бессвязный: «Откуда ты такая… Я же тебя сейчас…»

Понимаю, что он меня сейчас.

Слова грубые, царапают, но не пугают. Такое в них искреннее восхищение, такой накал, что еще жарче становится, и я теперь реально горю. И не удивляюсь этому.

Он же обещал…

Когда горячие губы касаются клитора, я этого не понимаю даже, тоже только ощущаю, как тело прошивает таким диким зарядом удовольствия, что невозможно даже реагировать правильно.

Лишь кричать.

И я кричу. Выгибаюсь.

Меня всю трясет, скучивает от бесконечно длящихся спазмов наслаждения.

И не хочется, чтобы это прекращалось…

У меня никогда не было такого мужика!

*****

Это не прекращается.

Потому что охотник мой оказывается неожиданно надо мной, касается губами моих губ, что-то опять шепчет восхищенное…

И резко вторгается во все еще подрагивающее, трепещущее от затихающего удовольствия тело.

Запуская воронку безумия по новой.

Я опять выгибаюсь, опять кричу, а он ловит мой крик губами и целует. Двигается, двигается, двигается во мне! И язык его, жадный, такой же настойчивый и горячий, как и член, проникает глубоко в рот, не дает дышать, забирает последние крупицы воздуха, крупицы жизни.

Я умираю от каждого движения его, мощного, сильного, от разгоняющихся амплитуд, словно волн в океане, они все сильнее, все чаще, все глубже.

Я не могу удержаться на берегу, тону в вязкой смеси нашего дыхания, в его глазах, черных сейчас, безумных совершенно, жадных, в его запахе, одуряющем, полностью лишающем воли.

Цепляюсь за что-то, стремясь обрести хотя бы видимость опоры… И соскальзываю, слабею. Падаю, падаю, падаю…

А он все не оставляет меня, все упорней и сильней двигается, что-то говорит, что-то шепчет… Выходит, переворачивает одним движением…

Жестко бьет по заднице, и это сладкая боль, от которой я кричу! Сокращаюсь опять, сильнее насаживаясь на него, сама, сама!

— Ведьма моя… — рычит он в ответ на мои сокращения, — с ума сводишь… Охеренная… Какая у тебя задница...

И шлепок.

Я снова вскрикиваю от резкой боли, ударяет словно электричеством прямо в лоно, но это блаженно. Я не знала, что мне так нравится!

Это грубо, так грубо…

Это так заводит…

Я кричу, хватаю покрывало в горсть, тянусь изо всех сил к Юре, пытаюсь встать, пытаюсь повернуть голову, просто посмотреть на него, жесткого такого, жестокого…

Но тяжеленная ладонь припечатывает обратно за затылок к матрасу, другая лапа, здоровенная, неожиданно мощная, перехватывает оба моих запястья, заводит за спину, заставляя поясницу изогнуться, ломко и сладко, а движения становятся буквально насильными.

— Не прыгай, ведьма.

Голос его грубый, очень грубый, прерывистый и жадный тоже.

Ощущаю, как движения становятся еще сильнее и быстрее, и в таком положении как-то так попадает он по чувствительным точкам, что меня опять трясет в оргазме.

— Быстрая какая девочка у меня. А подождать, а, ведьма? — он ускоряется, рычит и через мгновение ощущаю, как спину мне заливает горячая жидкость…

После этого меня отпускают.

Позволяют стечь расплавленным оловом на кровать, закрыть глаза…

В полном трансе от произошедшего, в невероятном послеоргазменном блаженстве, от которого все мышцы кажутся мягкими, желейными, ощущаю, как меня укрывают чем-то восхитительно пушистым, нежным. Становится тепло и спокойно.

Охотник что-то бурчит наверху, но я уже не понимаю ничего, уплывая в свою нирвану, в свой сон.

И лишь на самом краешке сознания теплится слабое удивление: я же и так сплю. Как можно уснуть во сне?

Глава 2

Глава 8

— Ты совсем неправильная какая-то ведьма.

У моего охотника белые-белые зубы, невероятно красивая улыбка. И невероятно наглые глаза. Ощупывают, осматривают… Трахают , практически.

Раньше про трах глазами только читала. И не верила.

Теперь приходится поверить.

Такое жесткое желание, транслируемое во взгляде, ничем иным, кроме как трахом глазами, и не назовешь.

— Почему? — мой голос получается каким-то глухим. Далеким. Безвольным.

— Потому что правильная ведьма никогда бы не заблудилась в лесу.

Он скалится, и очень даже недобро, что, в сочетании с плотоядным взглядом, ужасно напрягает. Пугает.

Заводит.

Ощущаю, как все внутри сжимается, сладко-больно, словно желая продолжения и боясь его одновременно.

— А я – городская ведьма, — пытаюсь фыркнуть независимо. Получается жалко. Сама это ощущаю, но вида не подаю.