Ведьма для Серебряного Дракона

— Эва, ну скажите, скажите ему, что ходить летом на пляж — это привычное дело всех людей, некоторые для этого вообще на самолёте летают в тёплые страны! — Хельга держала Гримма за руку, а сама посмеиваясь говорила с Эвой, Эва смеялась над её рассказами и задорным смехом, она не оставила без внимания и то, как она держалась за его руки, а он нежно поглаживал её ручки и таял от того, что она рядом.

— Да, Гримм — это правда! На земле люди ходят полуголые и загорают на солнце! — посмеиваясь сказала Эва

— Срам! — рыкнул Гримм сурово, а девушки взорвались заливистым смехом

На лице Гримма отразилось возмущение, он свёл брови к переносице и фыркнул, даже задорный смех Хельги не смягчил его гнев, который появлялся, при одной только мысли о том, что Хельга ходила на земле на пляж и кто-то, кроме него видел её серёжку в пупке, чувство собственичества в отношении своей пары брало верх, над другими чувствами.

Хельга звонко смеялась, а Гримм злился, Эва слегка посмеивалась над обоими, в этот момент в дверях показался Форс, взгляд его был строгим, пугающим. Он посмотрел на Эву, не обращая внимания на Хельгу и Гримма, и сухо рыкнул

— Не жди меня к обеду, возможно и ужину! — рыкнул Форс Эве и вышел из комнаты, так же быстро, как вошёл

Улыбки спали с лиц женщин — Хельга испугалась Форса и его строгого рычания, она подумала о том, что возможно слишком громко смеялась, поэтому он такой строгий сегодня, ведь накануне он был другой — посмеивался, шутил и не рычал. Эва расстроилась — по тону сына она поняла, что он чем-то недоволен. Возможно расследование снова зашло в тупик. Но Форс не злился на Хельгу из-за её звонкого смеха, и не был расстроен из-за расследования, как подумала Эва, он был сух и суров, чтоб Гримм снова не подумал, что он хоть как-то заигрывает или особенно выделяет его пару.

Гримм встал, он в отличие от женщин понял, что Форс заглянул, чтоб в очередной раз напомнить ему, о том, что дело не терпит отлагательств. Держа Хельгу за руку, Гримм потянув Хельгу за собой, взгляд его стал суровым, желваки бегали под скулами, и Хельга не решилась что-либо спросить у него

— Эва, благодарю, за гостеприимство, нам пора! — рыкнул Гримм и открыл портал

— Стой! — подскочила Эва с места и схватила Гримма за руку, — Что случилось?

— Ничего! — ответил дракон

— Куда вы направляетесь? — продолжила допрос Эва

— Эва, я не могу обсуждать с тобой подобные вопросы! — рыкнул Гримм сухо

В комнату вошёл Антеус, дракон и демон встретились глазами. Антеус остановился в дверях и молча смотрел на присутствующих. По взгляду Гримма, по вспыхнувшему огню внутри них, Эва поняла, что между мужчинами есть нерешённый конфликт. Она отпустила руку Гримма и быстро прошла к Антеусу. Гримм воспользовался моментом — исчез в портале, вместе с Хельгой.

Антеус стоял в дверях и ехидно улыбался Гримму, это был его ответ на гневный взгляд дракона.

— Антеус, что происходит? Ты опять прогибаешь всех под свои принципы? — Эва ударила кулаком в грудь демона, её удар не причинил ему физической боли, он схватил её за руку, притянул к себе, слегка обняв и прорычал

— Как бы я хотел сейчас жить на земле, старым, дряхлым дедом и не знать об этом месте ничего и никогда! — он сказал это не громко, закрыв глаза, положив свою щеку на макушку Эвы

Эва сначала пыталась вырваться из его объятий, но услышав его слова, а главное голос и тон, с которым он это сказал, она замерла. Почувствовав, что он ослабил хватку, она отстранилась и посмотрела на него, запрокинув голову вверх. Боль и одиночество она увидела в его глазах, она уже видела его таким, когда они встретились у лавки маг, которого Антеус считал своим наставником, а Ледяной дракон его уничтожил, за что в последствии Антеус уничтожил всё Ледяное княжество.

В ту встречу он был холоден и отстранён — он, как ему казалось, и как восприняла Эва — ненавидел её и всё что было с ней связано. Он говорил с ней гневно, злясь на её выбор, в глазах его была та же боль и одиночество, что и сегодня, но сегодня он говорил тихо, спокойно и отчаянно. Много времени прошло с того дня, судьба заставила его «отработать» перед империей всё, что он натворил — сделав его парой, дочь императора. Много лет он служил империи, защищал её, как родной дом, потому что любил Эдель, обещал ей, что империя простит его и примет — он заслужит это! А теперь он остался один, смысл его существования в империи превратился в пепел, который он ловил руками, а ветер уносил прочь — не оставив ему даже песчинки!

Слова Эвы накануне утром, заставили его отрезвить разум — он понял, что сам виноват в том, что случилось с ним, а Форс сегодня ещё раз об этом напомнил! Непроходимый ком стоял в горле, хотелось выть от отчаяния — если б это помогло унять боль, вернуться и исправить содеянное — он бы выл, выл бы громко и безудержно, но в этом не было никакого толка, поэтому он снова злился, вымещал гнев на окружающих, а после гневался на себя и жалел о том, что сделал.