Ведьма-эмпат (ЛП)

— Да, но ты не смолчала. Ты высказала Дамблдору все, что он заслужил. Я собирался быть милым, но ты начала ругаться, и я тоже разозлился.

В этот момент в гостиную вошел Рон и сел в кресло, стоящее рядом с диваном.

— Итак, как все прошло? — Спросил Уизли.

— Снейпа оправдали, — объяснил Гарри.

— Отлично.

— Именно, — пробормотала Гермиона.

— Конечно, ведь теперь этот сальноволосый мерзавец весь в твоем распоряжении, верно?

Гермиона одарила Уизли едким взглядом.

— Рон, я счастлива, что он не попадет в Азкабан. Он не заслуживает быть там ни минуты.

— И теперь ты можешь пускать на него слюни.

Гермиона повернулась к другу и холодно произнесла: — Знаешь что? Если собираешься вести себя как придурок, просто возвращайся в свою комнату. Я не буду с тобой разговаривать, пока ты так себя ведешь.

— Я бы отнесся к ее словам серьезно, приятель. Она только что отчитала Дамблдора.

Глаза Рона расширились.

— Неужели?

— Да, она была великолепна! Она высказала его портрету, какая он сволочь, раз использовал меня и Снейпа. Ты знаешь нашу Гермиону. Она всегда борется за права слабых.

Некоторое время Рон пристально смотрел на подругу. Он медленно расслабился, казалось, на него снизошло понимание.

— Так вот в чем все дело, не так ли? — спросил он ее.

Гермиона вопросительно посмотрела на парня.

— Что ты имеешь в виду?

— Снейп. Ты ненавидишь, когда с кем-то плохо обращаются. И ты просто не могла ему не помочь.

Гермиона уставилась в пол, отвечая: — Наверное, можно и так сказать. С этого все и началось.

— Думаю, теперь я понимаю, Гермиона. Мне жаль, что я был таким мерзавцем. Я просто подумал… Ну, ты знаешь.

Гермиона улыбнулась, потянулась и взяла Рона за руку.

— Я знаю. Я тоже думала, что мы будем вместе. Но это неправильно, Рон. Мы не подходим друг другу.

Рон нахмурился.

— Ну, мне это не нравится.

— Я знаю.

— Но, наверное, я понимаю.

Гермиона встала, наклонилась и обняла друга, говоря: — Спасибо, Рон.

Они разорвали объятия, и Гермиона снова села на диван.

— Предположу, что теперь ты вернешься к своему мерзавцу, да?

Глаза Гермионы сузились.

— Считай это ласковым словом, — заверил ее Уизли.

Гермиона качнула головой, рассмеялась и ответила, опустив голову: — Я не знаю. Думаю, что подожду до завтра. Я не могу…

— Гермиона, — начал Рон. — Есть одна вещь, которую я знаю о Снейпе, ну, кроме того, что он мерзавец. Он умен. Возможно, он сейчас и злится, но если у него есть хоть капля здравого смысла, он поймет, что все это время ты была на его стороне. Ты говоришь, что он тоже тебя любит?

Гермиона кивнула.

Тут вмешался Гарри: — Ну, тогда, я думаю, со временем у вас все наладится.

Гермиона подняла голову и посмотрела на друзей.

— Вы действительно так думаете?

Гарри молча пожал плечами, но тут заговорил Рон: — Да. Он верный. Это очевидно. Из всех его поступков… Ты помогла ему. Он этого не забудет.

Гермиона вздохнув, посмотрела на огонь.

— Я надеюсь.

========== 16 ==========

Северус сидел в постели и читал “Пророк”. Это был специальный выпуск, посвящённый суду, состоявшемуся над ним этим утром. Рита Скитер сообщила, что теперь он — свободный человек. Северуса захлестнуло облегчение, он прислонился к изголовью кровати и вздохнул, проклиная себя за навернувшиеся на глаза слезы. Он не был человеком, который плачет… часто. Но слезы все же выступили. Он закрыл глаза и, подняв руку, сжал их, заставив слезы течь. Слезы все текли и текли, и Северус вытирал их со щек. Он хотел, чтобы они перестали, но слезы продолжали литься.

Все закончилось.

Он с облегчением вздохнул. Волдеморт — мертв. Дамблдор — мертв. А он, наконец-то, свободен от двух своих хозяев и может жить так, как захочет. Он не мог принимать собственных решений, с тех самых пор, как принял Метку.

Северус вытянул вперед левую руку и провел пальцем по тому месту, где раньше было клеймо. В отличие от прошлого раза, когда Волдеморт предыдущий раз был побежден, сейчас на его руке не было ни следа Метки. Его кожа была такой же девственно чистой, как до того, как он принял самое худшее в своей жизни решение. Северус снова провел пальцами по руке и улыбнулся.

— Я свободен, — прошептал он.

Северус закрыл глаза, чтобы не торопясь осмыслить все произошедшее. В течение многих лет его чувства были заперты, и пришло время выпустить их наружу, как бы больно это не было.

Его кулаки сжались, когда он подумал о своей жизни, особенно о последних нескольких годах. Он жил в постоянном страхе, всегда маскируя его язвительностью или безразличием. Это было ужасно. Его лицо исказилось гримасой страдания, когда он вспоминал многое из того, через что ему пришлось пройти. Не удержав мучительный крик, он наклонился вперед и спрятал лицо в руках. Северус протяжно застонал, пытаясь все осознать.

— Наконец-то все закончилось… — пробормотал он в пустую комнату. — Я могу двигаться дальше. У меня может быть настоящая жизнь, в которой никто не будет указывать мне, что делать и как думать.