Ведьма философских наук

Сгрузив коробки на свободную кровать, я присела в ожидании знакомства с соседкой.

Глава 3. Зелеными бывают не только лягушки

Дверь тихонько скрипнула и в комнату вошла… нет… втиснулась… или все же впихнулась? Одним словом, в комнате образовалась моя соседка — бодибилдирша под два метра ростом почему-то зеленого цвета. Учитывая, что на ней было платье фиолетового цвета, то еще зрелище.

Сначала я подумала, что над ней кто-то подшутил и чем-то облил. А будучи хорошо знакомой с трудностью отмывания зеленки с кожи, да-да красить зеленкой меня тоже пытались, я понимала, почему душ не помог ей отмыться. Но этот вариант я сразу отмела, поскольку красивый весенний цвет у соседки был распределен по коже подозрительно равномерно, без пятен и потеков. Второй вариант зрелища, представшего моим глазам — болезнь. Вот только ничего подобного я раньше не видела. Желтуху видела, зеленуху — нет. Ну и третьим вариантом стало предположение, что передо мной не человек. Ну а что, если мой глюк уже продемонстрировал мне квадратного гнома и зачислил меня на факультет ведьмовства, почему бы ему не предоставить мне соседку-орка, точнее, орчанку.

Соседушка тряхнула копной африканских косичек и с подозрением уставилась на меня.

— Привет, — помахала я рукой соседке и весело улыбнулась, стараясь одновременно не сильно пялиться на нее. Ну правда, когда я еще орчанку увижу? — Я Лиза, а ты, я так понимаю, в этой реальности моя соседка.

— И что, — орчанка сложила могучие руки на еще более могучей груди, — вот так просто? Я твоя соседка? Даже не возмутишься? Не будешь кричать, что мне здесь не место, и что я позорю ведьмовской род? Не побежишь к комендантше требовать тебя переселить?

— Эм-м, а что, нужно? — похлопала я глазами в ответ на столь гневную триаду. — Я, в общем-то, могу, только хорошо бы знать — зачем?

— Ну как же зачем? Чтобы тебя не селили со мной.

— Угу, — кивнула я самой себе. — Тогда всего один вопрос. Храпишь?

— Чего? — на этот раз опешила орчанка.

— Ну а что, — пожала я плечами, — хороший ведь вопрос. У меня сон чуткий, реакция отменная, терпением не отличаюсь, а фантазия, как выяснилось, богатая, но больная. Хочешь, песенку спою?

Орчанка медленно села на свою кровать, долго на меня смотрела, а потом расхохоталась. Я, конечно, не совсем поняла, что ее насмешило — обычно люди немного иначе на мое предложение спеть реагируют, но она же глюк, ей все можно.

— Я Эйсма, — отсмеявшись, представилась орчанка. — Не удивляйся, я полукровка, мама ведьма, поэтому и имя не орчье.

— Понятно, — опять кивнула я, — железная логика.

— Ты в библиотеку уже ходила? — совершенно с другим настроением спросила меня соседка, как будто это не она пять минут назад нависала надо мной грозной скалой. — Я еще нет, но сначала хочу в столовую зайти.

— Столовая? — шустрой мышкой поднял голову мой желудок, а я сама тут же вскочила с кровати. — Я с тобой.

— Ты что, — кивнула на мои джинсы Эйсма, — так собираешься идти? Оштрафуют ведь.

— В смысле?

— Тебя не предупредили? — лицо орчанки выразило еще большее удивление. — По территории академии нельзя ходить без формы, иначе штраф.

Я посмотрела на свои коробки, перевела взгляд на платье орчанки, потом на свои джинсы и легкую белую блузку и снова вернулась к коробкам. Переодеваться не хотелось. С другой стороны, не я ли совсем недавно мечтала, что глюк оденет в меня в шикарное платье? Конечно, глядя на орчанку в фиолетовом, я понимала, что платье мне предлагается совсем не то, о каком я мечтала, но вдруг моя фантазия как фея-крестная не может сделать волшебство из ничего, и отсутствие шикарного платья — следствие того, что я изначально в штанах? Понимаю, глупо, но как истинный философ я истину могу найти в чем угодно, где угодно и как угодно.

Выудив из коробки искомый предмет гардероба, я быстренько переоделась и направилась к зеркалу оценить работу феи-глюка.

Глядя на себя в зеркало, которое висело рядом с входной дверью, я задумалась — а хочу ли я очнуться? Дурнушкой я никогда не была, но и неземной красотой не блистала. Но сейчас я не могла глаз отвести от своего отражения. Волосы у меня всегда были огненными и вьющимися. Вот только сейчас длина их была гораздо ниже лопаток и лежали они красивыми тяжелыми спиральками, а не одуванчиком после электрошокера. Предательские веснушки исчезли, как и память о сломанном в детстве носе в виде небольшой горбинки. У губ появился цвет, а вот татуаж, который раньше заменял ленивой мне помаду, исчез. Брови, как и ресницы, потемнели. Но самое главное — кожа. Исчезли все даже самые мелкие морщинки, превратив меня на вид в девятнадцатилетнюю девочку.

Как же будет жалко, когда все это исчезнет.

Еще раз вздохнула и, отвернувшись от отражения, которое никогда не станет реальностью, показала орчанке, что готова идти.