Ведьма и ее бандит (СИ)

— Так, здесь явно понадобится заклятие быстрого отрезвления, — пробормотала, стоя над своим невменько. — Пу-пу-пу, как же там было-то?

Походила по комнате, попрыгала, даже попыталась встать на голову — вдруг кровь прильет к уму и все само появится? Но, хоть убей, а выудить из памяти заветные слова не получалось. Только чуть не грохнулась, когда волосы залезли в рот и стало тяжело дышать.

Вообще лезла одна абракадабра, не имеющая отношения к нужной магии. Что за напасть?!

— Ладно, не беда!

Я сбегала в комнату, распотрошила комод, но нашла-таки пару листиков и карандаш. Надеюсь, Фрея быстро сообразит, и не будет задавать лишних вопросов.

— Только не затупи!

«Капец, вы там развлекаетесь! Только не говори, что твой нажрался, как скотина, и у него снова не встает! А я тебе говорила, что ты поспешила с замужеством! Расслабься, в этом заклятии все просто…»

— Обожаю тебя, детка! — прошептала я, и истратила последний найденный листок на признание в чувствах.

В ответ пришло саркастичное «И я тебя, курочка!». Посмеявшись, понеслась обратно. Ад даже позы не сменил, так и валяясь на спине и широко раскинув ноги и руки. Интересно, что ему там снится? С такой блаженной улыбкой лежит, будто ограбил всех зажиточных жителей королевства.

Пробормотав, что надо, села на кровать в ожидании, когда магия подействует. И, о чудо, вернее, да, простая магия — мужчина резко распахнул глаза, уставившись в побеленный потолок.

— Привет. Опохмелишься? — спросила с издевкой и помахала рукой.

В следующую секунду мир перевернулся. Я оказалась прижата к кровати, придавленная мужским телом. М-да уж, от перегара никакое заклятие не поможет.

— Ева!

— Неужто память отшибло? — я нахмурилась. — Что, побочка что ли?

— Моя ведьмочка… — хрипло прошептал он. — Это правда ты?!

— Да я, кому ж тут быть-то? — поняв, что с памятью все в порядке, призналась скромно и тут же вскинулась: — А что, хотел видеть под собой ту кудрявую шлюху?!

— Что? О, нет, Ева, я… — наконец, он додумался оглядеться. — Я дома?!

— Прикинь! Добро пожаловать!

— Но как?

— О, поблагодари тех красоток, что притащили твое тело к дому!

— Эээ…

— Вот только «экать» мне тут не надо! Что, потрахушки устраиваешь, пока я наши проблемы улаживаю?!

— Ева…

— Что заладил-то? Между прочим, я разобралась, самостоятельно! Мог бы и похвалить такую молодец! — я завелась, представляя, что бабища все же касалась его где-то. Ругаться было не очень удобно, особенно с условием, что кое-что конкретно врезалось мне в живот, намекая на то, что разговоры бы он сейчас отложил, да и с похмелья особо не мучается. — Спасибо бы хоть сказал, я не знаю. А ты, надо же, как все мужики: по бабам! Жена из дома — мыши в пляс?! Правы были девчонки, нехрен ведьмам замуж выходить, ничего хорошего из этого не получится! Нет же, подумала: а вдруг…

Он слушал молча, не сводя с меня странного взгляда. И что вот пялится, спрашивается?!

Его губы накрыли мои. По инерции закончила предложение, промычав ему окончание фразы прямо в рот, и только потом выдохнула. Он целовал грубо, неистово, проникая языком внутрь сильными толчками, не давая ни отклониться, ни оттолкнуть. Да и не хотелось, положа руку на сердце.

По телу пробежал разряд, как от магфакела, если притронуться к его основанию неосторожно, и тепло, исходящее от его тела, перекинулось и на меня. Он трогал мое лицо, шею, руки опустились на грудь, сжимая, вопреки жесткости поцелуя, нежно и чувственно. Я выгнулась навстречу его ладоням, не думая возражать, и только притянула за плечи еще ближе. Стало очень жарко, платье, несмотря на довольно широкий разрез, начало душить. Надо от него избавиться, срочно!

Неловко просунув руку между нами, сама потянула вверх подол. Ладонь наткнулась на… это то, о чем я думаю?! Ад застонал, толкнувшись в нее своим восставшим хозяйством, не прекращая покрывать поцелуями мои лицо и шею. Он уже пробрался в разрез, лаская пальцами вершинки и одновременно шевеля бедрами. Я так и не убрала ладонь, позволяя ему тереться об нее, чувствуя, какой твердый он там, и, по ощущениям, довольно внушительный. Словно в ответ, внизу живота заныло. Знакомый уже тугой комок начал разрастаться, пульсировать, требуя выхода.

Мужчина опустился ниже, сжав губами сосок. От неожиданности вскрикнула, подавшись вперед. В ответ раздался жаркий неразборчивый шепот. Снова безумие, снова перед глазами вместо тьмы пляшут сотни огоньков, сплетаясь в замысловатом танце и вновь расходясь по углам сознания. Снова одно-единственное желание — обладать! Забрать его в себя, полностью, чтобы частицы этому миру не осталось, слиться воедино, не отдав ничего кому бы то ни было! Это походило на что-то, сродни помешательству, и, Боги видят, сие чувство — самое сильное, что я когда-либо испытывала!