Ведьма и компания (СИ)

- А-и-и-и! – оброненная змеем девушка летела вниз. Столбом стояли светлые волосы, бесстыдно задрались кверху рубахи, закрывая лицо… - И-и-и-и! – земля стремительно приближалась, каким-то чудом запутавшаяся в собственной одеже девушка разминулась с раскаленным железным шпилем и рухнула прямо на пылающую крышу соседнего терема. – И-и-и-и! – с пронзительным воплем она вымахнула из огня, взвилась над крышей, по птичьи спикировала к земле, свалилась в пустую, будто вымершую улочку, и заскакала, сбивая огонь с волос и подола рубахи.

- Вот она, гадина, змеева полюбовница! – из-за угла на громадном гнедом коне выехал один из тех стрелков, что метали стрелы в змея. Отбросив лук, кольчужный воин выхватил тонкий меч. Клинок свистнул, снося светловолосую девичью голову с плеч… и воткнулся в тлеющий воротный столб. Вцепившийся в рукоять воин с грохотом рухнул из седла, испуганный конь пронзительно заржал и понесся прочь…

- Держись, брат! Мы тут! – Добрыня Никитич со всех ног бежал к поверженному, грохотали копыта, из переулков наметом вылетали всадники оружные да кольчужные, братья-богатыри спешили на подмогу.

Только раньше на фоне пылающего огня над спешенным богатырем возникла тоненькая фигурка в ореоле растрепанных светлых волос на вовсе целой, все также сидящей на узких плечах голове.

- Ах ты ж деревенщина, засельщина, только и горазд, что во врага с даля стрелять да девок мечом пластать? Не богатырь ты – быдло! – глаза Маринки Кайдаловны полыхнули как змеев огонь. - Быдло и будь! – и она звучно топнула ножкой в землю. – И ты… и ты… и ты тож! Все вы! Быть вам турами рогатыми по Слову моему, по Велесовой Силе! А ты-ы-ы… - она повернулась к Добрыне, остановившемуся так резко, будто на копье напоролся. – Ты, млад Добрыня свет Ни-ки-тич… - голос ведьмы сочился откровенной издевкой. – Матушки своей сын, батюшки… приемыш. Ты, княжий дядька, Перунов слуга… Ты, посадник новгородский… Девять туров у меня, девять братников… Быть тебе десятым, всем другим атаманом золотые рога! – и снова топнула.

Грохнуло – рухнул сам в себя сгоревший терем, пуская черный дым в небеса. Загремело – гневно рявкнул гром с чистого неба. Загудело – жалобно застонали девять туров и кинулись прочь из города, не разбирая дороги, а впереди бежал самый громадный, десятый, и рога его сверкали золотом.

- Добрынюшка, сокол мой! – протяжно, горестно заголосила Амелфа Тимофеевна.

- Тогда уж – теленочек! – прошептала Маринка, обессилено падая в дорожную пыль.

- Руби тварюку Велесову, она посадника закляла! – перекликались голоса, пешие дружинники бежали со всех сторон, взметнулось копье – приколоть распростертую на земле девушку к пыльной дороге.

- Не сметь! Не тронь ее! Кто мне сына возвернет? – подскочившая боярыня рванула копье из рук дружинника – не слабо, по-женски, а так, как делает умелый воин, выходя безоружным против оружного. Поворот… едва не выломав дружиннику руки, копье перекочевало к боярыне. Перебор в обратный хват… От толчка древком в грудь дружинник едва не улетел в огонь. – Вон пошли! Все вон! – снова взмахивая копьем, боярыня хищно, как степная рысь, повернулась к Маринке. - Тварь! Змеева подстилка! – удар обшитым железом чеботом в бок подбросил девушку над землей. Амелфа вскочила ей на грудь и принялся топтать подметками алых чеботков.

- Сама такая! – только и могла прохрипеть Маринка.

- Врешь, я честная боярская жена! – завизжала Амелфа.

- Так ты теля рогатое, что у нас нынче посадником, еще и в подоле принесла? – захохотала Маринка, сплевывая кровь.

- Как есть гадина, не зубом, так языком укусит! – мысок боярского чеботка снова заехал Маринке под ребра. – Верни мне сына, ведьма!

- Сама такая! – повторила Маринка. – Вот сама его и отверни!

- Да… Сама такая… - буйствующая женщина вдруг успокоилась и схватив Маринку «за грудки», легко вздернула – длинные светлые волосы девушки мели землю. – От того и разумею: кто обвернул, та и отвернуть должна. С твоим Словом на сыне мне не совладать, но я тебя хитрее и мудренее, змеева падь, я тебя саму псицей обверну, станешь по Новгороду ходить, псов за собой водить!

- А сынок твой во чистом поле травку жевать, коров… агхм… - Маринка поперхнулась, когда разъяренная боярыня съездила ее по лицу. – Ох и внучки у тебя будут, боярыня!

- Я тебя кобылой сделаю! Хлыстом бить, на весь Новгород воду возить!

- Ты сынка-то отлови да в Новгород возверни, а то в чистом поле его волки заедят! – выпалила Маринка.