Ведьма и секс

Это сажание в печь ребенка при собачьей хили представляет в некоторых местах (...) совершенно самостоятельный прием лечения и носит название "перепекания младенца". Основанием для этой операции считается то, что, будто бы, такой ребенок не допекся в утробе матери. Соединение этого последнего приема с только что рассмотренным, основанным на принципе передачи болезни, создает в высшей степени оригинальный и сложный прием, который чаще всего совершается следующим образом.

Утром когда затопят печку, призывают бабку-знахарку. Она берет ребенка, кладет или сажает его на хлебную лепешку и до трех раз подносит лопату с ребенком к устью печки, а мать ребенка идет в сенцы, смотрит в дверь и говорит:

— Бабка, бабка, что делаешь?

— Перепекаю младенца Алексея.

— На что?

— Выгоняю из него собачью старость.

— Перепекай же и выгоняй собачью старость, чтобы не было отрыжки.

Знахарка, еще не снимавши ребенка с лопаты, приказывает поймать щенка и посадить его под плетуху, сзади знахарки. Когда это сделают, тогда знахарка говорит: "перепекла младенца Алексея, выпекла из него собачью старость. На собачью старость дую и плюю, а младенца Алексея целую". Потом, обратясь задом к младенцу, начинает плевать и дуть на щенка, а затем три раза целует ребенка. После этого, на плетухе, под которой лежит щенок, купают ребенка в теплой воде, настоенной на соломе, поднятой с перекрестка трех дорог. Выкупавши ребенка, щенка выгоняют из избы, приговаривая: "иди, ты, собака, и разноси свою собачью старость от младенца Алексея по буграм, по лугам, по буеракам, по пашням, полосам, посадам, по кустам и прочим местам, чтобы твоя старость не сушила младенца Алексея и не крушила его отца с матерью". На младенца надевают свежее платье, а старое сжигают в печке и золу развевают по воздуху, воду же, которая осталась от купанья, выливают под печку. Потом бабка берет младенца на руки, подносит его к печке, поднимает три раза вверх, приговаривая: "будь теперь, мой внучек, с столб вышины, с печь толщины", передает младенца матери и лечение кончается".

Ни Попов, ни другие исследователи не указывают, распускали ли эти знахарки волосы, но ясно, что они исполняли сложный обряд, оберегающий ребенка. И на что я особенно хотел бы обратить внимание — так это на совершенно определенную связь Печи и Материнской Утробы. Причем, не только Печь обладает качествами утробы и способна рожать, но, очевидно, и Утроба обладает сходными с печью качествами, в частности, огненностью. Не отсюда ли и разговорные выражения, типа: жар любви или огонь страстей — явно имеющие отношение к продолжению рода. А вот что рассказывает Зеленин во все той же "Восточнославянской этнографии" о бережении при родах.

"Повивальная бабка — это непременно пожилая женщина, у которой были свои дети; предпочтение отдается уважаемым вдовам и вообще тем женщинам, которые ведут безупречную нравственную жизнь. Девушек и молодых женщин народ считает для роли повитух непригодными, поэтому так редко обращаются в этих случаях к профессиональным акушеркам.

В случае тяжелых родов прибегают к магическим средствам: все присутствующие, не исключая самой роженицы, снимают пояса, расстегивают воротники, развязывают все узлы, расплетают косы, открывают печные заслонки..."

Теперь становится понятным, почему в быличке про свекровь-колдунью печные трубы оказывались открыты в ночь родов.

"Под подушку роженицы в защиту от нечистой силы кладут нож, а также благовонные травы и три слепленных вместе восковых свечки; с этой же целью у хват ставят рогами к печи,и если роженице надо выйти из избы, она берет с собой этот ухват в качестве посоха. У русских оберегом служит также прут от метлы или вся метла. Чтобы оберечь ребенка, его окуривают дымом, сжигая кусок подола платья, русские вешают над колыбелью волчий зуб, украинцы в рукав рубашки, в которую заворачивают новорожденного, кладут узелок с углем, кусочком глины от печки (печиной) и кусочком хлеба с салом или вместо них соль и свечку; другой узелок с этими же предметами бросают на перекрестке дорог со словами: "На тоби, чорте, плату!" Чтобы уберечь ребенка от детских болезней, голая повитуха с голым ребенком на руках обходит вокруг бани, произнося при этом заклинание, чтобы утренняя заря взяла у ребенка все возможные болезни."

От соединения голой и, естественно, простоволосой ведьмы-повитухи с метлой и ухватом остается для творческой фантазии лишь один шаг до Бабы-Яги в ступе с шестом или той же ведьмы на помеле. Тем более, что среди обережных обрядов зафиксированы и способы спрятать ребенка от болезни, к примеру, в корыто, из которого поят лошадей и вообще в любое укромное место, где бы болезнь не додумалась его искать. Как знать, не была ли и ступа таким оберегом от смерти.