Ведьма и зеркало

За это тоже стоило возненавидеть Костика: пропасть между магами и колдунами стала еще шире. Из-за таких, как Стахович, столько людей начнут считать нас чудовищами, невоздержанными в жажде власти и злости своей.

— Катя знает? — тихо спросил муж, не глядя на меня.

На какую-то долю мгновения показалось, будто теперь я ему просто противна, но потом рука Кирилла обхватила мою талию. Мир снова стал целым.

— Нет еще. Не знаю даже, как ей сказать. Они с Машей в гостях были, оказывается. У Одинцовых. А потом мелкой нашей надоело, решила забежать к старым подружкам, а вот Маша у любимой своей Лизоньки осталась. Что Лешка, что Лизка ревут белугами и клянутся, что Машенька от них ушла живая и здоровая… Только как им верить?

Кирилл опустил голову и тихо, спокойно, пожалуй, ненормально спокойно произнес:

— Я их убью. Обоих.

Господи… Самым ужасным было то, что он действительно мог так поступить, и сил бы хватило, и злости, вот только…

— Думать не смей, — рыкнул на сына Александр Васильевич. — Сам знаешь, что бывает за самосуд. Мы с Катей второй смерти уже не переживем. И о Софье своей подумай. Только поженились — и тут же овдовела?

В этот момент Кирилл не сдержался и все-таки беззвучно расплакался. А я… Я решительно выпуталась из его рук и спустилась на этаж ниже. Там, где маги могут растеряться, ведьмы всегда что-нибудь, да измыслят.

Я позвонила своей матери, ни капли не сомневаясь, что она поможет. Даже если забыть, что я ее единственная дочь, удавить Стаховича, который змеей прополз в ее дом, для мамы теперь в каком-то роде дело чести.

— Мама, — даже не поздоровавшись начала я, — Костя убил мать Кирилла. Кажется, в жертву принес…

Голос так жалко дрожал, что сама его не узнавала.

Родительница моя помянула Стаховича, его родителей и всех ближайших родственниках в таких выражениях, что оставалось только потрясенно охнуть.

— А девчушка-то как? Кириллова сестра? — тут же спросила мама.

— Цела Катя, цела. Хоть до нее не добрались. Александр Васильевич думает, тут Одинцовы замешаны, но даже не в этом суть… Мам, Костя за собой мосты сжигает как нечего делать, даже и не пытается изображать из себя невинность. Значит, у него в рукаве такой козырь, против которого нам и противопоставить-то нечего… Что он мог замыслить?

Матушка призадумалась, и несколько минут между нами было лишь молчание.

Затем она произнесла:

— Вот если бы мне пришло на ум настолько пойти вразнос, я бы, Соня, сделала так…

Когда мама стала в подробностях, обстоятельно высказывать свои предположения, мне стало отчаянно страшно. Не за себя, точней не столько за себя.

— Мама… А чем это отличается от апокалипсиса? — едва слышным шепотом задала я свой самый главный вопрос.

Последовала изрядно подзатянувшаяся пауза.

— Ну, как же чем? С четырьмя всадниками будет промашка, в царствие небесное праведники тоже вряд ли войдут… А в остальном Костя оторвется со всем размахом. Он у нас мальчик с выдумкой. Так что, дочка, ноги в руки и давай ко мне. С мужем или без, тут уж сама решай. Как по мне, так лучше, чтобы это горюшко оставалось при тебе. Ты же у нас та еще трусиха, сама в драку не полезешь ни за что.

Очень хотелось напомнить о спасении Кирилла, очень. Но я давно привыкла к молчанию, тем более, повод пустячный, не стоит ни внимания, ни споров. Не тогда, когда в квартире по соседству лежит мертвая Мария Левина.

— Я бы и Александра Васильевича, и Катю, и Никиту привезла, — осторожно заикнулась я, понимая, что каждый из этих троих получил на законных правах место в сердце моего мужа, а значит, гибель их окажется новым ударом.

А я не знала, сколько ударов способен вынести Кирилл до того, как окончательно сломается.

Но все же речь идет о делах Ковена, магов примешивать тут вроде бы и не следует… Ладно муж, ближе него и быть не может, но свекор, золовка и — совсем уж дурно, — Павлицкий, который вовсе сбоку припека. Голова шла кругом, пытаясь придумать, как же остаться, как и всегда, ведьмою, но и сохранить при том новых родственников в целости и сохранности.

— Ладно уж, — смилостивилась мать после недолгих раздумий. — Тащи сюда всех, до кого дотянетесь. Александра свет Васильевича сейчас валерьянкой отпаивать и отпаивать, в его годы и сердце может прихватить от таких-то событий. И девчонка тоже материной смерти не порадуется. А Павлицкий… Если уж заявится в итоге, то и его не погоню, тот еще жук майский, конечно, ну да и черт с ним. Заодно полюбуются, что как одни колдуны вредят, так и другие тот вред исправляют.

Что-то мне подсказывало, что вряд ли Левин-старший сейчас способен поверить в благие намерения Ковена. И даже упрекать его в этом язык не поворачивается.

До квартиры моих родителей добрались уже поздним вечером, причем позже освободившегося Павлицкого, который на добровольных началах самолично привез опухшую от слез, поминутно всхлипывающую Катю. И это после всех травяных отваров девочка так реагировала. Страшно представить, в каком состоянии она явилась. Увидев отца, Катя вцепилась в него намертво, как будто боясь, что и он в любой момент может ее оставить.