Ведьма из яблоневого сада

Она напряглась было, пытаясь припомнить, чем была примечательна ее жизнь двадцать два года назад, но тут мысли Алёны прервал голос Жоффрея:

– Конечно, я не запомнил бы фамилии человека, который теми сведениями интересовался, но его фамилия была Жерар. Очень похоже, верно? Жерар – Жерарди. Вот я и запомнил. Того человека звали Патрик Жерар.

– Это был ваш друг? – спросила Алёна, просто чтобы что-нибудь спросить.

Жоффрей покачал головой:

– Нет. Просто знакомый. Вернее, постоялец. В те годы мы с женой задумали было открыть в Муляне небольшой отель, совсем небольшой, всего на пять номеров, и Патрик Жерар стал в нем первым и единственным посетителем.

– А почему вы закрыли отель? – спросила Алёна, снова лишь бы что-то спросить, но даже рот раскрыла, услышав ответ.

– Потому что наш первый и единственный постоялец умер при невыясненных обстоятельствах. – Жоффрей невесело усмехнулся. – Было следствие, было много шуму. Все случившееся нас так поразило, что Жанин даже заболела. И мы решили, что отельный бизнес – не то, чем мы должны заниматься. Кстати, правильно решили. Закрылся не только наш отель, но и все магазины в Муляне, и маленькое бистро около мэрии… Держать такие маленькие предприятия невыгодно, знаете ли.

– К сожалению, – виноватым голосом сказала Алёна, – я ровно ничего не понимаю в подобных делах, а уж в отельном-то бизнесе… – Она махнула рукой. – А скажите, почему мсье Патрик Жерар интересовался семьей Жерарди? Они были его родственники? Фамилии очень похоже звучат.

– Представляете, я его тогда о том же самом спросил, – усмехнулся Жоффрей. – Но он сказал, что созвучие фамилий – случайное совпадение. Он был историк и Жерарди искал потому, что интересовался историей их семьи и разыскивал всех могущих остаться потомков или родственников.

– Интересно, почему именно эта семья его так заинтересовала? – проговорила Алёна с самым безразличным видом. Якобы ей-то самой совершенно ничего не интересно. Что было не так, абсолютно не так!

– Не знаю, – пожал плечами Жоффрей. – Патрик погиб и ничего не успел мне рассказать.

Любопытно… Алёна задумалась… Сейчас Жоффрей сказал: «Патрик погиб». Но некоторое время назад он сообщил, что первый и единственный постоялец его отеля умер при невыясненных обстоятельствах. Так все же погиб Патрик или умер?

– А как он погиб? – не сдержала любопытства Алёна.

– Ну, он ездил по округе на велосипеде. Автомобиля у него не было, да и он говорил, что вообще любит велосипед. Говорил, что с удовольствием просто бегал бы по нашим местам – ему очень нравились окрестности Муляна, все наши близлежащие деревни. И в Нуайер он частенько наведывался. Но это долго, сами знаете, – бегать, велосипед более мобилен и быстроходен. И вот как-то утром он уехал во Френ – знаете деревню по пути в Тоннер? – и пропал. А спустя неделю лесник случайно нашел на поляне в лесу его велосипед. А рядом лежал Патрик. Мертвый, конечно. Получалось, он заехал по тропке на поляну и внезапно умер. Никаких следов ударов на его теле или на голове не было. Он даже с велосипеда не падал – тот стоял прислоненный к дереву. И отравы никакой в желудке не нашли. Получается, у него внезапно остановилось сердце, вот и все. Бывает, конечно, такое…

– Остановилось сердце? – изумленно уставилась на него Алёна. И ей вдруг показалось, что у нее самой что-то неладное сделалось с сердцем – оно так затрепыхалось, что пришлось прижать его ладонью, ибо черно-белая обтягушечка Алёны не была приспособлена к тому, чтобы выдерживать подобные нагрузки.

Остановилось сердце… После того что Алёна читала всю ночь, на эти слова она отреагировала самым невероятным образом!

И тут еще кое-что пришло ей в голову, и она не удержалась от вопроса:

– Вы говорите, он спрашивал о фамилии Жерарди у всех в Муляне. А у Брюнов тоже?

– Конечно, – кивнул Жоффрей. – Тогда была еще жива мадам Маргарет, матушка мсье Брюна, и я отлично помню, что он и ее спрашивал, потому что у нее была великолепная память, она знала все родословные Муляна чуть ли не с XIV века. Я на нее очень надеялся и Патрику, помнится, сказал: если уж Маргарет Брюн не знает о Жерарди, то и никто не знает. Ну так вот она не знала. В наших краях фамилия не встречалась.

«Но тогда каким образом в дом Брюнов попал дневник Николь Жерарди?» – чуть не вскричала Алёна. Но удержалась-таки, пусть и с невероятным усилием.

Ей немедленно захотелось снова заглянуть в невероятный, волнующий, трагический, интригующий, такой живой, даром что такой древний, дневник. Ну настолько захотелось, что вот так вскочила бы и убежала. Но не убежишь ведь одна. Что-то Марина засиделась, девчонок пора спать укладывать, факт!

Из соседней комнаты послышался детский плач. Алёна с готовностью вскочила и кинулась туда. Кажется, никогда она не воспринимала капризы девчонок с таким энтузиазмом, как сейчас. Если дети плачут, значит, они устали, спать хотят. А стало быть, есть законный предлог смыться из гостей и, уложив Лизочку с Танечкой, снова уткнуться в дневник Николь Жерарди…

Интересно, знал ли Патрик Жерар о существовании дневника?