Ведьма из прошлого

— В приемной, — пожала плечами секретарша, сдувая со лба прилипшую челку, — представьте себе, сколько людей мы встречаем ежедневно просто в магазине.

— Это все не то, — запрокинув голову назад, я тяжело выдохнул, сидя на столе у Вени, — это седьмой должен как-то объединять нас всех. Он знал каждого из нас, пересекался со всеми. С Анной.

За окном собралась самая настоящая буря, а стрелки часов неумолимо приближали нечто ужасное. Каждый из нас, хоть и не говорил этого вслух, но чувствовал. И почему я это понимал, объяснить просто невозможно. Нас всех связала удивительная девушка, что сейчас больше ничего не могла подсказать. Анна едва дышала, а тело ее то и дело выкидывало столпы обжигающих искр.

— Может мы ошиблись? — осторожно спросил Ден, переглянувшись с Веней, — вдруг их было шесть, а, Марк? Там же ничерта не видно было.

— О, ты как хочешь, — усмехнулась Ира, — а я точно считать не разучилась. Мы с Марком стояли в стороне и прекрасно видели семь фигур.

“Не верь тому, что видишь”.

Слова ведьмы всплыли непроизвольно, приоткрывая завесу и протягивая вперед красный кончик исчезающей нити. Я вцепился в столешницу, стараясь дальше развить эту мысль, но упирался в тупик.

— И при этом все мы не видели правды, — осторожно заметил Платон, стараясь не перечить своей девушке, — нет, ну, вспомните. Перед глазами, как пелена стояла. Очнулись уже, когда ведьма дернулась. Неужели я один это помню.

Веня многозначительно потер единственное уцелевшее стекло очков, покосившись на меня.

— Нет конечно, уважаемый, наверняка все это помнят. Ведь после этого и начался настоящий кошмар, — вздохнул парапсихолог и, забывшись, нацепил очки на нос.

Я спрыгнул со стола, вновь подойдя к мирно лежащей Анне.

Я знал уже все, что она могла сказать.

Судя по всему, только мне, но почему? Потому что я не был среди всех тех, кто вел ее к костру. К этому выводу я приходил уже не единожды. Что-то связывало нас с ней в прошлом, но я не был вместе с инквизиторами, хотя обладал каким-то даром.

Как мне понять, кто седьмой?

Но Анна молчала, а ее ресницы даже не дрогнули, когда я наклонился еще ниже, разглядывая ее лицо настолько близко, насколько позволял исходивший от нее жар.

— Поцелуй ее еще, — хмыкнула Ира, недовольно сложив руки на груди, — а что? Во всех сказках помогает.

— Ваш сарказм сейчас неуместен, — процедил Веня, косо глядя на меня, — Марк Алексеевич, а может…

— И ожог второй степени сразу, ага, — пробурчала секретарша, сдувая с ногтей пыль, — нет, тут однозначно что-то другое.

“Не верь тому, что видишь”.

Я выпрямился так резко, что в глазах потемнело. Оглядевшись по сторонам, судорожно принялся шарить по карманам, пытаясь найти нужное, но ничего не обнаружил. Все уставились на меня, но все, что я мог делать, это шарить руками вокруг.

— Марк, вряд ли человек мог спрятаться в твоём кармане, — улыбнулась Анастасия, а я отрицательно помотал головой.

— Человек нет, — сказал я, пытаясь вспомнить, куда делась такая очевидная, но неприметная вещица, — а камень у меня дома никто не видел?

— Марк, ты перегрелся? — скептически приподняла бровь Ирина, а Платон на секунду замер и тут же рванулся вперед, принимаясь переворачивать кабинет, — У вас массовый маразм, что ли?

Один за другим все, кто сидел в кабинете, подрывались со своих мест, переворачивая все вокруг вверх дном. Надежда, что Анна взяла камень с собой, была хоть и призрачной, но ходить по кругу никто из нас больше не хотел. Если его нет здесь, значит, мы разделимся и быстро проделаем то же самое с квартирой Анны, Дена и моей. Все помнили камень, который ведьма подняла с пола, а некоторые вспомнили и манипуляции с маленьким кусочком гранита и в этом времени. Каждый чувствовал, что у нас нет больше времени. Каждый понимал уже без слов, что этот камень — единственный способ без Анны попасть в то время.

Что-то висело в воздухе, призывая каждого ощутить то нечто, что было заложено в наши души еще в Средние века. Тьма грозилась поглотить этот Мир так же, как и много веков назад.

Франция, Нёшательский феод, деревня Домреми

2 мая 1441 года

Гилберт смотрел на висящую на кресте вверх ногами фигуру и не мог понять своих чувств. Настоящая буря разыгралась в груди инквизитора, подобно той, что сейчас грозилась разнести деревню. Сибилла прижалась лбом к стене, а ее плечи тряслись в беззвучных рыданиях.