Ведьма из прошлого

Лед сковал внутренности, когда кто-то справа от меня, повис у меня на рукаве, вынуждая развернуться. Потому что я не мог больше делать вид, что меня просто здесь нет. Мой взгляд приклеился к босым стопам, что выглядывали из-под длинной серой робы. Запекшаяся кровь струйками осталась на грязных щиколотках, густо собравшись сразу под железными кандалами.

Похоже я отшатнулся, раз чьи-то руки вцепились в меня, в попытках не допустить падения. Толпа взбесилась. Все сейчас напирали на меня так, что каким-то неведомым образом уже через секунду я стоял в первом ряде прямо на пути ведьмы. В попытках избежать зрелища, я уцепился за ее сопровождение.

Семь инквизиторов вели одну хрупкую девушку. Пальцы свело до болезненной судороги в руке. Да, они действительно устроили из этого преставление. Словно мало было просто костра. В попытках найти поддержку, пытаясь зацепиться хоть за что-то, чтобы убедить себя в правильности происходящего, я метался взглядом от одного инквизитора к другому, но ничего не мог найти под непроницаемой маской. В них не было ни торжества, ни святой веры. Они были похожи на безжизненные трупы, что просто шли вперед, как марионетки, движимые лишь умелыми пальцами кукловода.

Дыхание перехватило, как бывало после долгого утомительного бега. В этот момент, несмотря на то, что сознание билось в панике, я уставился в глаза ведьме. Это было не подвластно мне — просто только так мог дышать в тот момент. Корчась в агонии вины и сходя с ума от бездействия, но дышать.

Она шла вперед уверенно. Расправив плечи, словно ее ноги и руки не сковывали кандалы, высоко подняв голову и смело глядя вперед. В изумрудных глазах плескалось безумие, что оттеняло фиолетовые гематомы на ее распухшем лице. На какое-то мгновение мне показалось, что у нее все под контролем. Оно длилось вечность, но я вдруг поймал себя на том, что улыбаюсь.

Пока она не споткнулась. Повиснув на вмиг натянувшихся цепях, она захрипела, утрачивая свое лицо, и забилась в панике. Один из инквизиторов свалился следом, а я дернулся вперед.

— Стой, блаженный! — шикнул какой-то крепкий мужик, железной хваткой вцепившись мне в плечо, — Тоже туда хочешь?

И я словно очнулся. Ведьму подняли на ноги, но она вела себя уже отнюдь не тихо. Истинная личина выбралась поверх избитого, но когда-то хорошо знакомого лица. Она сыпала проклятиями во все стороны, пока один инквизитор не впихнул ей в рот кляп, что вошел с треском ее зубов. Всклокоченная, взбешенная, постаревшая на пару десятков лет, она шипела и плелась вперед, уже больше ничем не напоминаю ту Анну, что я когда-то знал.

— Марк, — чей-то голос явно обращался ко мне, но я огляделся, не понимая, откуда идет звук.

И почему Марк? На это имя что-то отзывалось внутри. Может, я знал какого-то Марка?

Ливень вновь усилился, практически стирая лица людей, но я лишь шагнул ближе, пытаясь разглядеть происходящее.

— Марк, хватит, — что-то мелькнуло перед глазами, словно из капель дождя собрался какой-то силуэт, но и его я не мог разглядеть, — просыпайся.

Знакомый голос. Я наконец-то его узнал. Когда-то этот голос принадлежал Анне. Той самой ведьме, что сейчас была так близко к месту казни, что по коже носились мурашки. Невозможно представить, что человек так мог измениться.

— Не нужно дальше, — голова резко закружилась и я закрыл ладонью глаза, — возвращайся.

Мир вокруг поплыл. Я попытался ухватиться за ближайшего стоящего ко мне человека, но он словно растаял под пальцами и я упал…

… На пол в кабинете, больно стукнувшись головой. Парапсихолог, забившись в угол, судорожно листал страницы огромной книги, что была перевернута вверх ногами. Прохладная ладонь опустилась мне на лоб и я облегченно вздохнул.

— Ты в порядке? — спросила Анна, неизвестно откуда взявшаяся здесь.

Пожалуйста

Франция, Нёшательский феод, деревня Домреми

30 мая 1436 года

В доме воняло смертью. Нет, не тем ее запахом, что появлялся вместе с горькой утратой, когда тело покойного едва покинула жизнь. Это был устойчивый, давно обосновавшийся здесь флер стоящей на пороге старухи с косой. Для обычного обитателя дома он был не ощутим. Все, что чувствовали Вигмар и Сибилла — смесь ароматов шалфея и лаванды. Она тоже стала тошнотворной. А вот глаза Анны с каждым днем слезились все сильнее от резкого и тяжелого запаха совсем не цветочного происхождения.