Ведьма из-за моря

Я тихо лежала, притворяясь спящей, но, конечно, не могла заснуть. Я думала о возможном браке Коннелла и Мелани. Не думаю, что они будут счастливы. Потом я стала думать о том, как я выйду за Фенна и поеду в Тристан Прайори, который будет моим домом до конца жизни.

На следующее утро Фенн пригласил меня покататься. Я с радостью согласилась и подумала, что, может быть, во время прогулки он сделает мне предложение? Перед тем как пойти в конюшню, он сказал, что хотел бы побывать на кладбище, и мы пошли. Куст розмарина хорошо прижился.

— Я ухаживала за ним, — сказала я. — Посмотри на этот побег. Он ползет от могилы моей мамы к могиле неизвестного моряка.

— Со временем он укроет обе могилы, — ответил Фенн, встал и взял мои руки в свои.

— Благодарю тебя за заботу, Тамсин! Ты, наверное, думаешь, что это просто фантазии, но, видишь ли, я не знаю где лежит мой отец, а это захоронение как бы заменяет его могилу.

— Я понимаю, я чувствовала бы то же самое. Будь уверен, я всегда буду заботиться об этом погребении.

Он посмотрел на меня очень серьезно, и я подумала: «Вот он, этот момент!». Но вдруг услышала, что кто-то зовет меня.

Это была Сенара. Она стояла на краю кладбища, одетая в амазонку из темно-красного бархата, на голове была шляпа для верховой езды мужского фасона, с лентой и пером на затылке. Казалось, с каждым днем она становилась красивее, все больше походила на свою мать, но загадочность матери превращалась у нее в огромную жизненную энергию, которая делала ее более гуманной, в отличие от матери, которая никогда не сможет быть такой.

Она насмешливо посмотрела на нас:

— Ах, вы тоже собираетесь на прогулку? Почему бы нам не поехать вместе?

***

В замок приехали еще гости, и, когда мы выезжали на прогулки, группа собиралась большая. Отец затеял охоту на оленя и пригласил группу мужчин. С ними уехал и Фенн, и их не было целых два дня, потому что лес был так далеко, что требовалось несколько часов, чтобы добраться туда. Ночь они провели в охотничьем домике друга отца, который их развлекал.

Это означало, что Мелани и ее мать были оставлены на наше попечение. Мелани очень интересовалась домашними делами замка и знакомилась со служанками. Мэри сказала потом, что она очень добрая госпожа, и надеялась, что господин Коннелл не будет таким, как его отец. Я очень привязалась к Мелани, может быть потому, что она была сестрой Фенна. Сенара же считала ее скучной, но ведь она судила обо всех по себе.

Мужчины вернулись с превосходной олениной, которую решили зажарить для большого обеда, который состоится накануне отъезда Лэндоров.

Вечером того же дня Коннелл и Мелани поехали кататься вдвоем. Я поехала с Сенарой, потому что она все равно пришла бы: я видела, что она не хотела оставлять меня наедине с Фенном. Я не могла сдержать улыбки, потому что была уверена, что если бы Фенн намеревался просить моей руки, Сенара его не остановила бы. Меня удивляла сила привязанности Сенары ко мне, если это была привязанность. А может быть, это было желание не дать мне получить то, чего она получить не может?

Готовясь к обеду, мы болтали в нашей комнате. Платье Сенары было из красного шелка, нижняя юбка — из вышитого Дамаска; передний разрез давал полный обзор этой великолепной юбки; лиф был туго зашнурован золотой тесьмой; на голове у нее было украшение из драгоценностей, которые отдала ей мачеха. Одевшись, она стала осматривать меня.

— А ты выглядишь красивой в голубом бархате! — заметила она, склонив голову набок. — Мэри, как ты думаешь, кто из нас красивее?

Мэри пришла в замешательство.

— Ты смущаешь бедную Мэри, — сказала я. — Ты же и так знаешь, что красивее, почему же хочешь заставить ее сказать это?

— Всегда надо говорить правду, — сказала Сенара с наигранной скромностью.

Что это был за вечер! Запах жареной оленины наполнял замок. Большой стол в зале ломился от всевозможных яств: помимо оленины там была говядина, баранина и все виды пирогов и пирожных, которые очень любили в наших краях. Откормленных голубей подали со взбитыми сливками, но я предпочитала их приправленными травами и цветами, например, ноготками и примулой, когда был сезон. До начала обеда было уже много выпито, а это означало, что, когда садились за стол, все гости были уже в веселом настроении.

В изобилии подавали медовые напитки, джин из дикой сливы и вина из первоцвета и левкоев. Когда все наелись и музыканты приготовились играть, отец встал и сказал, что с большим удовольствием сделает сообщение:

— Друзья мои, сегодня вы празднуете помолвку моего сына Коннелла и Мелани, ее мать и брат присутствуют здесь. Увы, ее отец не смог быть здесь, но я обещаю, что она найдет во мне того, кто очень хотел бы занять его место.

Наполнили бокалы, и Коннелл с Мелани поднялись и встали около отца, соединив руки, как положено. Я поймала взгляд Фенна и увидела, что он доволен. Действительно, кажется, все считали помолвку удачной.

Потом отец попросил музыкантов играть, поднялся из-за стола и, взяв Мелани за руку, начал танцы. Коннелл пригласил мать Мелани, Фенн — меня, а остальные присоединились к нам.