Ведьма из-за моря

Колум ушел, и вскоре четверо мужчин пришли на берег. Они унесли тело Фенимора в часовню. На следующий день его похоронили возле сестры на кладбище Касвеллинов, около башни Изеллы.

Это был конец, я никогда не смогла забыть этого. Меня все время преследовало мертвое лицо Фенимора. Я не знала, что произойдет, когда матушка приедет ко мне: я больше не могла ничего от нее скрывать. Я даже была рада, что мы еще не встречались, потому что она сразу заметила бы во мне перемену.

В начале октября был шторм. Как ни странно, но Колум пытался ухаживать за мной, добиваясь возврата нежных чувств. Но я была бесчувственна: вид мертвого Фенимора на берегу что-то убил во мне навсегда.

***

Вновь наступил Хэллоуин — ночь, когда ведьмы на метлах летали на свой шабаш, где поклонялись дьяволу в образе рогатого козла. День был туманный, обычный для октября в нашей стороне — теплый и сырой.

Слуги, как всегда в Хэллоуин, рассказывали всякие истории. Интересно, вспоминали ли они Марию? Уже семь лет прошло с тех пор, как она ушла, и Сенаре было уже почти семь. Для памяти это был большой срок. Но, должно быть, Дженнет рассказывала детям о ведьмах, потому что, когда я вошла в детскую, Сенара задавала вопросы, а Тамсин отвечала, а она могла повторять только то, что слышала от Дженнет.

— Они собираются на шабаш, — говорила Тамсин.

— Что такое шабаш? — спрашивала Сенара.

— Это место, где они встречаются. Они летят туда на метлах, у них есть и хозяин — дьявол. Иногда он бывает большой черной кошкой, а иногда он — козел. Он такой большой, больше всех на свете, и они танцуют.

— Я хочу пойти туда, — сказала Сенара. Коннелл ответил:

— Если ты пойдешь, тогда ты — ведьма! Тогда мы поймаем тебя, привяжем к твоему домашнему духу и бросим в море.

— Какой домашний дух?

— Это, наверное, кошка.

— А может быть, это — собака?

— Да, собака! — воскликнул Коннелл. — Все равно кто. Иногда это — мышь, или крыса, или… жук, или лошадь.

— Значит, может быть, и Нонна? — спросила Сенара. Нонной была ее кукла, которую она назвала по имени башни. Глаза ее округлились. — Может быть, Нонна — мой домашний дух?

— У тебя не может быть домашнего духа, — сказала Тамсин. — Если бы он у тебя был, сказали бы, что ты — ведьма.

— И мы тогда взяли бы тебя и повесили на виселице! — закричал Коннелл с удовольствием — сын своего отца.

— Он не сделает этого, — защищала ее Тамсин. — Я ему не дам.

— Я бы его лучше повесила! — сказала Сенара.

— Хотел бы посмотреть, как ты попытаешься! Коннелл схватил Сенару за волосы, она оттолкнула его. Наступило время мне вмешаться. Почему я не прервала эту беседу в самом начале?

— Хватит, вы все говорите чепуху. Никто не собирается никого вешать, и здесь нет никаких ведьм.

— Дженнет сказала… — начала Тамсин.

— А я говорю, что не следует слушать всякие бредни служанок. Пусть у них будут ведьмы, если они хотят. Нас нельзя обмануть!

Затем я заставила их вынуть книги, и мы читали с ними «Утопию» сэра Томаса Мора, которая была весьма далека от неприятной темы колдовства.

В ту ночь вернулась Мария…

Колум и я ужинали в зимней гостиной. Как всегда теперь, это была молчаливая трапеза. Колум не пытался заводить разговор. Иногда он быстро съедал, что хотел, и оставлял меня одну за столом. Видимо, он понял, что после смерти Фенимора между нами встал непреодолимый барьер. Напряжение нарастало, но беспокоило ли это его? Теперь он не всегда приходил в спальню. По несколько ночей подряд он проводил вне дома, организуя сбыт товара с «Лэндор Лайона», но, когда он приходил ко мне, я понимала, что он делал это, чтобы доказать мне, что он все еще предъявляет свои права. Я ненавидела эти свидания и в то же время находила в них удовольствие, а когда Колума не было со мной, испытывала разочарование. Такова была обстановка до той ночи.

Должно быть, Мария прошла прямо в замок, потому что она вошла в нашу комнату. На какой-то момент я подумала, что опять вижу призрак. Потом она заговорила.

— Я вернулась, — сказала она.

Колум в недоумении смотрел на нее, я тоже.

— Вернулась? — воскликнул Колум — Помилуй Бог! Мария!

— Да, — сказала она. — Я вернулась, и буду опять здесь жить.

— Но… — начал Колум. Я встала, вся дрожа.

— Где ты была? И почему вернулась? — потребовала я объяснений.

— Тебе это ничего, где я была, — сказала она на своем ломаном английском. — Не иметь значения. Я опять здесь.

— И ты думаешь, что можешь просто так войти?.. — сказал Колум.

— Думаю, да. Ты взял мой корабль… ты убил моих друзей. Ты обязан предоставить мне крышу над головой, я остаюсь. Не пытайся выгнать меня, если попытаешься… пожалеешь. Ты должен мне это, и я беру.

Я сказала:

— Но этого не может быть!

— Да, — ответила она. — Может. — Она посмотрела на Колума в упор.

Она стала еще красивее. На ней был бархатный плащ с капюшоном, откинутым назад и открывающим ее блестящие черные волосы, собранные высоко на затылке. Ее черные глаза удлиненной формы спокойно улыбались. В ней было что-то неземное. Я подумала, что мне снится сон.

— Я иду в свою комнату, мою Красную комнату.

— Ты не можешь здесь оставаться! — воскликнула я.