Ведьма из-за моря

Я вернулась в замок и позвала слуг. Мы взяли мула, и, несмотря на то, что женщина находилась в каком-то оцепенении, нам удалось посадить ее на мула и привезти во двор замка. Там я приказала отнести ее на кровать.

Ее поместили в Красную комнату и прямо в моем плаще положили на кровать. Я не хотела, чтобы ее принесли в эту комнату, но это сделали прежде, чем я смогла помешать, а теперь казалось неразумным переносить ее куда-то еще.

Женщина лежала неподвижно, и я сказала Дженнет:

- Не надо ее пока беспокоить, принеси только сухую одежду из моей спальни. Ее положение опасно, она беременна.

- Господи, бедняжка, конечно, потеряет ребенка! - воскликнула Дженнет.

- Попытаемся, чтобы этого не произошло, - ответила я.

Я послала слугу за доктором. Он жил в пяти милях от нас, но, если он нужен был в замке, немедленно приезжал. Потом я приказала принести горячего бульона и, оставшись с Дженнет, раздела женщину.

Я удивилась, увидев, что женщина моложе, чем я думала: вероятно, моего возраста или на год старше меня. Ее гладкая кожа, руки и ноги красивой формы восхищали. Беременность женщину не портила. Она обладала великолепными волосами - густыми, шелковистыми, почти иссиня-черными, какие редко можно увидеть в Англии. Можно было предположить, что она иностранка. Ресницы темные, как волосы; их черноту еще подчеркивала бледность кожи.

- Она находилась на этом корабле? - прошептала Дженнет.

- Наверное, да, - ответила я. - Нет другой причины, почему она была в море в такую ночь.

Взгляд Дженнет стал отсутствующим. Казалось, она ушла в воспоминания.

- Море может быть ужасным, - сказала она.

- Мы будем за ней ухаживать, пока она не поправится, - настаивала я.

Я поражалась, как быстро женщина приходила в себя. Я смогла покормить ее горячим бульоном, и у нее проступил на лице легкий румянец. Ее кожа светилась, было такое впечатление, будто за алебастром горел свет. Я подумала: "Никогда я не встречала такой красивой женщины!"

Я должна была предстать перед Колумом и знала, что он рассердится. Что бы он сделал, если бы сам нашел женщину? Думаю, он оставил бы ее на милость волн, и ей бы пришел конец.

Я пошла в спальню и столкнулась с ним лицом к лицу.

- Ты принесла в замок женщину? - сказал он.

- Она чуть не утонула! Я ухаживаю за ней: она беременна.

- Почему ты принесла ее?

- Она бы умерла, если бы я оставила ее там. Он схватил меня за руку:

- Какое тебе до этого дело?

- Если я вижу умирающего, я делаю все возможное, чтобы помочь, будь это мужчина или женщина.

- И ты принесла ее в мой замок?

- Это и мой дом.

- Не забывай, что ты живешь здесь по моей милости.

- А ты не забывай, что мое приданое весьма способствовало процветанию этого замка.

Глаза его сузились. Я знала, что Колум страстно любил мирские блага, наверное, по этой причине он стал "мусорщиком". Он и женился на мне не столько потому, что хотел меня, но потому, что я принесла ему хорошее приданое, несомненно, не хуже приданого Мелани Лэндор. Матушка повлияла на отца, чтобы мое приданое было приличным: было важно, чтобы я, будучи в положении, вышла замуж за человека, который был в этом виноват. Я находила это омерзительным, он - нет. Глаза его сверкали в предвидении тех богатств, которые море принесет ему.

- Ты становишься мегерой!

- А я начинаю понемногу узнавать тебя!

- Тогда узнай и это, - сказал он. - Я буду решать, кто будет гостем в моем доме.

- Что ты предлагаешь? Выгнать эту женщину? Она больна и умрет, если о ней не позаботятся. Что будет с ней?

- Какое мне дело?

- Может быть, это должно тебя касаться, раз ты забираешь себе груз корабля, на котором она путешествовала.

- Что я должен делать? Дать морю поглотить груз?

- Наверное, его нужно спасти и передать владельцам.

Колум неприятно рассмеялся:

- Я вижу, что моя умная жена, действительно, хочет взять мои дела в свои руки? - Смех внезапно прекратился, губы плотно сжались - Наоборот, я должен научить ее справляться со своими собственными. И чтобы она не вмешивалась в то, что видит, иначе скоро пожалеет об этом.

- И что ты сделаешь? Разденешь меня и привяжешь к столбу, будто я служанка, которая провинилась? Возьмешь в руки кнут, или это слишком низко для твоих благородных рук?

Он шагнул ко мне и поднял руку как бы для удара. Он и раньше так делал, но, как и раньше, удара не последовало.

- Берегись, если я действительно рассержусь, мой гнев будет ужасен!

- Я знаю это, - сказала я, глядя ему в глаза, - но не собираюсь быть твоей марионеткой, лучше умереть.

Колум засмеялся, на лице появилась нежность. Он схватил меня и крепко прижал к себе.

- Ты моя жена, ты дала мне лучшего в мире сына, я доволен тобой! Но знай, я не потерплю противоречий, моя воля - закон. Я благосклонен к тебе: еще ни одна женщина не нравилась мне так долго. Пусть оно так и будет.

- А что с той женщиной из моря? Ты выгонишь ее?..

Он на мгновение задумался. Я видела, что он отчаянно ищет решение. Он был сердит, потому что нашлась одна спасшаяся женщина и я принесла ее в дом, сохранив ей жизнь. Он предпочел бы, чтобы она умерла как свидетель. Он мог отослать ее, но что, если она потом все расскажет?