Ведьма из-за моря

Я хотела уйти, побыть одной, подумать, спросить себя, что хотела я сделать, ибо не была уверена в себе. Я хотела быть с Колумом. Я должна была признать, что он удовлетворял мои чувства: когда мы были вместе, я обо всем забывала. Его сила, его власть над всем и всеми в замке - в такие минуты я чувствовала, что хотела подчиняться, я принимала его грубую любовь, она удовлетворяла часть моей натуры. Но когда его не было со мной, когда я думала о нем, во мне возникало отвращение и я хотела вернуться в Лайон-корт. Я хотела поговорить с кем-нибудь и понять себя. Поговорить с матушкой я не могла, потому что то, что я скажу ей, обеспокоит ее. Она не захочет, чтобы я продолжала жить с человеком, который заманивал людей в ловушку и убивал ради выгоды, но все-таки она же продолжала жить с отцом?

Это был жестокий мир. Однажды матушка сказала:

"Был ли порок в прошлом? Будет ли он в будущем? Мне трудно примириться с неистовством этого времени. Может быть, я родилась не в том мире?" Я вспомнила эти слова и спросила себя: "А я?"

Колум внимательно смотрел на меня. Его черные глаза зажглись страстью, как в первые дни нашего знакомства.

Он снова крикнул:

- Ответь мне!

- Поступки других людей к тебе не относятся, - сказала я.

- Разве? Ты очень хорошего мнения о своем отце. Я настаиваю, чтобы ты была такого же хорошего мнения и о своем муже!

- Ты не можешь влиять на мнения людей.

- Увидишь! - сказал он. Потом подошел ко мне ближе и взял за плечи. Теперь ты знаешь, чем я занимаюсь. И что ты предлагаешь сделать?

Я молчала, а он продолжал:

- Я скажу тебе, и ты это примешь. Ты будешь помогать мне во всем, что делаю я, как и полагается хорошей жене.

- Я никогда не буду помогать тебе.., убивать. Он с силой тряхнул меня:

- Хватит! Корабль же тонет, и я имею такое же право на груз, как и любой другой.

- Корабль, которому помогли затонуть?

- Разве я виноват, что капитан не знает, как вести корабль?

- Да, если ты намеренно сбиваешь его с пути! Да, ты виноват, что лишил жизни бесчисленное множество людей, чтобы разбогатеть на их имуществе.

- Хватит, глупая! Почему ты должна была спасти эту женщину?

- Потому что я - не ты.., убийца! По крайней мере, были спасены две жизни против тех, которые отобрал ты.

- А не слишком ли ты добродетельна, чтобы оставаться под этой крышей?

- Да, я бы хотела вернуться домой.

- Уйти от мужа и детей?

- Я бы взяла детей с собой. Он засмеялся:

- Никогда! Ты думаешь, я разрешу им покинуть этот дом? Или тебе? Они будут воспитаны так, как я пожелаю.

- Ты сделаешь убийцу из моего сына.

- Из моего сына я сделаю мужчину!

- Я заберу дочь и уеду.

- Ты оставишь свою дочь здесь и останешься сама. Есть один урок, который, я надеялся, ты уже выучила к этому времени: господин здесь - я! Твой господин и господин твоих детей. Ты же не подчинилась мне, когда привезла сюда эту женщину.

- Ты не отдавал приказа, чтобы ее не приводили.., господин, - добавила я с сарказмом.

- Потому что я ее не видел. Она не принесет тебе добра, будь уверена в этом.

- Я тогда не думала об этом. Она была в беде, и я, как любой нормальный человек, спасла ее.

- Ты дура, жена, и не сомневаюсь, что будешь жалеть о своей глупости. Потому что она такая, какая есть...

- Я хочу остаться одна, хочу уйти.

- Ты останешься здесь, я не отпущу тебя! Сними амазонку!

- Я не хочу!

- А я хочу! - Он сорвал с меня шляпу и бросил на пол, потом схватил за волосы и с силой потянул - это было уже знакомо мне. Я чувствовала, как страсть разгоралась в нем, но в ней появилось что-то новое, как я уже потом поняла. Он хотел преподать мне урок: я должна была запомнить, что я принадлежала ему, что я должна уступать ему, когда и где он захочет. И часто так происходило, когда я в чем-либо оказывала ему сопротивление. Это был его способ подчинять меня себе, и он был эффективен, потому что вызывал во мне желание, совпадающее по силе с его желанием, что свидетельствовало о моей чувственности, о которой я не подозревала до встречи с ним.

И вот сейчас я говорила ему о своем отъезде, а он доказал мне, что я хотела его так же сильно, как он меня. Я не могла обойтись без него, как и он был в этом отношении доволен мной. Было все, как раньше - только с этой разницей. Наверное, мне следовало это понять, но, как и все важное в этой жизни, я осознала это позже.

***

Мария осталась с нами. Ее положение в доме изменилось, и она вела себя как гостья. Она обедала с нами, и ее дочь находилась в детской вместе с нашими детьми.

Я не знала, как это получилось. Колум и я редко обедали одни, но когда это было, нам подавали в комнату, которую я называла "зимней гостиной", как в Лайон-корте, - небольшую уютную комнату, в которой обычно обедали вместо большого зала, где собирались все домочадцы. Иногда, конечно, мы обедали в зале, если были гости, что было довольно часто, и по праздникам - тогда, естественно, Мария была с нами. Но странным было то, что, когда мы обедали в зимней гостиной, Мария тоже была с нами. Я не могла понять, почему Колум мирился с этим?