Ведьма из зазеркалья

Он усадил её на переднее сиденье, пристегнул, сел за руль и повёз к ней домой. Она отключилась. Кирилл приехал к Ольгиной старенькой пятиэтажке, нашёл в её сумочке ключи, подхватил девушку за талию и дотащил до квартиры. Ольга так и не очнулась. Он положил её на диван и так и укрыл, не раздевая. Только туфли снял. С утра, конечно после сна в одежде ей будет не сладко, но сама виновата. Нечего так зажигать… без него. Кирилл недовольно смотрел на Ольгу. Ну и напилась же она. Он разложил кресло-кровать и устроился рядом в этой же комнате.

* * *

Следующим утром Ольга пыталась открыть глаза. Глаза не открывались. Тяжелые веки сомкнулись, будто склеенные. "Поднимите мне веки!" — вспомнила Ольга фразу.

Она тяжело поднялась, пощупала вокруг себя. Похоже на старый гобелен с бабушкиного дивана. В голове гремел оркестр, во рту поселились нечистоплотные кошки. Она сквозь щелочку посмотрела на мир. Напротив в кресле, укрывшись старым пледом, спал Кирилл. Приехали. Чтобы это значило. Она оглядела себя. Ага, одета — уже неплохо.

Стараясь не шуметь, Ольга встала с дивана и на цыпочках поплелась в ванную. В коридоре она наступила на мужскую сандаль. Застежка на ремешке больно впилась в пальцы. Ольга вскрикнула, запнулась и рухнула на колени. Падая, она ухватилась за обувницу. Та с грохотом полетела вслед за Ольгой и, открыв дверцы, исторгнула наружу все свои обувные запасы: зимние сапоги с немного облезлыми каблуками, осенние туфли со сбившимися набойками и новенькие фирменные белые кроссовки.

— Мать моя женщина… — Ольга выползла из-под шкафчика и оглянулась на вход в зал. Там стоял угрюмый Кирилл и чесал лохматую голову.

— Я это… — пробубнила Ольга.

— Ага. — укоризненно произнёс Кирилл.

— Мне бы туда… — содержательно попросила Ольга.

— Давай. Справишься?

— Ну конечно! — Ольга резво подскочила с пола. Но тут головная боль настигла её с новой силой, и девушка прислонилась к стене. Она меленькими шажками дошла до туалета и, щёлкнув выключателем, наконец-то скрылась от осуждающего взгляда Кирилла. Сделав там всё, что хотела, Ольга открыла дверь, выглянула, и, убедившись, что Кирилла нет поблизости, скользнула в ванную.

Кирилл в кухне ставил чайник и пытался организовать завтрак. Он нарезал колбасу, сыр, хлеб. Поставил вариться яйца.

Ольга почистила зубы на два раза, помылась, надела домашний халат, который очень кстати забыла вчера повесить в шифоньер и, стоя перед зеркалом, пыталась расчёской продрать волосы.

Что произошло вчера? Она помнит, как пошла в кафе, выпила кофе. Потом какой то туман. В памяти мелькали смутные воспоминания Исаакия, Петропавловки. Причем тут они? Ах, да. Она же заказала стопку коньяка. Для успокоения нервов. Не могла же она отключиться от такой дозы? Или могла? Она что напилась и пошла осматривать достопримечательности? Какой бред. Но ведь как-то она оказалась в том ночном клубе, откуда её забрал Кирилл. Вот это она чётко помнит: Кирилл тащит её за руку, выводит из клуба и сажает в машину. Потом опять туман.

Неудобно то как. Она второй раз в жизни была в ночном клубе. В прошлый раз они с девчонками в институте отмечали сдачу первой сессии. Мама тогда была категорически против, но Ольга ушла втихаря, сказав, что ночует у подружки. Мама тогда позвонила той подружке домой, и её родители, без задней мысли сдали их всех. Ведь родители подружки ей разрешили. Точнее они не запрещали дочери веселиться. Мать тогда вынесла все мозги. Как только она Ольгу не называла.

Фу, и зачем она это вспомнила. Сейчас надо выйти к Кириллу и как-то всё объяснить. Что он о ней подумает? Что она… какая? Развратная, грязная? Ольга же не собиралась идти в клуб. Да у неё и мысли такой не было. И вообще в прошлый раз ей клуб не понравился. Точнее понравился, но она решила, что это не для неё. Ладно, можно бичевать себя сколько влезет. Кирилл от этого сам собой не испариться. Ольга вспомнила утреннего лохматого Кирилла и улыбнулась. А ведь не бросил её, нашёл, довез. Ладно. Надо идти позориться.

Ольга грустно вздохнула, сжала кулачки и произнесла детскую считалку, которая всегда помогала ей набраться решительности:

— Вышел месяц из тумана,

Вынул ножик из кармана:

Буду резать, буду бить,

Всё равно тебе водить.

Она еще раз глубоко вздохнула и вышла из ванной. На кухне Кирилл ждал её за накрытым столом.

— Чай будешь? — спросил он.

— Угу. — Ольга присела на табуретку, взяла бутерброд. Она не решалась поднять глаза. С чего бы начать? — Спасибо тебе. Что приехал. Не знаю, что на меня нашло.

— Да ладно. Бывает. — Кирилл подал Ольге чашку чая.

Ольга изо всех сил старалась почувствовать вину. Ну, ведь она виновата? Но вины, почему-то не было. Она не помнила, как напилась (и напилась ли), не помнила, как попала в тот клуб, но зато помнила какое-то чувство невероятного счастья и эйфории. Будто это происходило во сне. Ольга вспоминала и не могла вспомнить. Она злилась от того, что хотела вновь испытать те чувства и не могла.