Ведьма на поводке 1 (СИ)

Всемогущий чародей! Это письмо передал мне эльф-целитель, когда я приходила в себя в просторных гостевых покоях княжеского замка. Я перечитала это письмо сотни раз. С одной стороны, я была очень зла на тех, кого считала сестрами – они отказались от меня, предлагая участь отшельницы- монашки за то, что я отдала невинность, не пройдя обряда, за то, что я больше не одна из них. Ха, я резко выдохнула и откинулась на подушки, чувствуя, как со вздохом каждую клеточку наполняет упоительное тепло. И улыбнулась. Бывшие сестры по какой-то причине больше не видят меня на своей легендарной магической карте, где каждая одаренная выше среднего особь появляется сразу после рождения. Совет ведьм оберегает, контролирует, подбирает пару, выявляет способности, помогает, защищает, а если нужно наказывает или отвергает, как меня, чья звезда на карте превратилась в обугленное пятно. Видимо, резерв ушел в такой минус, что для ведьм я – отработанный материал.

Но не для князя. Мы прилетели в замок. Он положил меня на кровать, лег рядом, полоснул кинжалом по своему запястью, потом по моей руке. Мне было не больно. Я смотрела в его глаза, видела темноту, бесконечную пропасть, но мне было не страшно. Я готова была с головой броситься в нее.

Я сделала шаг, собираясь исчезнуть.

Но я не упала, а взлетела.

Теплая кровь князя струйкой текла по запястью, с каждой капелькой крови возвращая миру яркие краски.

И сейчас, три дня спустя, я чувствовала некоторую слабость, но магия плескалась внутри, накатывая волнами. И каждая новая волна была выше и мощнее. Но меня теперь нет на карте, а значит я свободна от своей миссии, рода, предназначения, жениха, которого я никогда не видела и, наверное, уже не увижу.

Только я понятия не имела, что же мне делать с этой свободой…

Прода от 29.09.2019, 10:19

Моя жизнь, как ржавая иголка,

Протыкает времени пески.

Я боюсь сказать тебе: «Я верю!»

Я привыкла к этой сладкой лжи,

Я молчу и просто принимаю

Правила неправильной игры.

Каждый выбывающий – последний,

Каждый победивший – проиграл.

Не шепчи: «Тебя люблю я».

Просто напиши – «Я тоже знал!»

Знал, что, предавая - выбираешь.

Знал, что там, в конце, лишь пустота.

Знал, что, продавая, покупаешь

Новый шанс, но только без меня.

Ветер безжалостно раздевал и без того уже полуголые деревья. Мелкий дождь стучался в окно. День едва перевалил за середину, а в библиотеке уже темно, холодно и сыро. Молчаливая служанка, которая, как впрочем, и все остальные поглядывала на меня с опаской, зажгла свечи, подбросила дров в печь и испарилась. Я встала из-за стола, подошла к единственному окну и устроилась на подоконнике, глядя, как подступающие сумерки неотвратимо проглатывают и подминают под себя город, который отсюда с высоты замковой башни походил сейчас на сонного, устраивающегося на ночлег паука, чьи паутинки - улицы медленно застывали, промокая под дождем.

Декорации сменились с зеленых на желтые. Тяжелые хлопья тумана укутали Малахитовые горы почти целиком. Горожане сменили яркие летние наряды на унылые черные плащи, но для меня в целом ничего не изменилось. Князь Мирван издал указ, отменяющий преследование магически одаренных. Были отменены амагические патрули, подобные тому, в который я попалась полгода назад. Князь отозвал карательные амагические отряды, которые так любили совершать набеги на приграничные селения, грабить и разбойничать. Был устроен показательный суд для Верховного Жреца и его ближайших сторонников. Тогда, в последний день весны, на ярмарке не обошлось без жертв, в том числе человеческих. Верхушка Ордена Пресветлого была казнена, обвинённая в измене, темном колдовстве, преднамеренных убийствах. Новым верховным жрецом был избран Береней, скромный юноша, с огромными глазами, в обрамлении густых ресниц. Пресветлый храм Всех Ветров на главной городской площади, как и прежде был полон по воскресеньям, ступеньки были усеяны попрошайками, внутри шла бойкая торговля церковной утварью и откупными за грехи, юноши распевали песнопения, бабы подносили дары пресветлому, мужики стояли в очереди за дешевой пресветлой настойкой, а девки строили глазки дружинникам, которые заглядывали в храм по выходным перед началом воскресной попойки. А мне все также было опасно появляться на улице.

Мои глаза, ярко-желтые, с фиолетовым зрачком, в темноте светились, сверкали, как янтарь, на солнце. Черные пряди, как чернильные пятна, украсили светлые волосы, концы которых синели, отсвечивали фиолетовым, а иногда искрились. Я знала, что если я окажусь на улице с непокрытой головой и сверкну желтым ведьминским взглядом, то меня закидают камнями. Несмотря на это, в город на постоянное жительство возвращались эльфы. Горожане их побаивались, но уважали. Лавки с надписями: «Эльфийской шелк», «Ароматы эльфийского леса» или «Капли эльфийского долголетия» сверкали свежей магической краской, соблазняя проходивших мимо. Князь Мирван считал, что с эльфами нужно выстраивать дипломатические отношения в первую очередь и уже несколько дней пропадал на переговорах в Благословенном Эльфийском царстве.