Ведьма Пачкуля и непутевый театр

— Нет, — сказала Чепухинда. — И я, кажется, велела тебе помалкивать.

— Тогда, может, хором попоем? Глядишь, и развеселимся, нет?

— Мы сюда не веселиться пришли, — сурово отчеканила Чепухинда. — Мы должны придумать, где взять деньги.

— И какие идеи? — спросила Пачкуля, которая весь вечер проторчала на кухне.

— Ничего нового, — вздохнула Грымза. — Все езжено-переезжено. Очередная распродажа старья — надоело, сколько можно; викторину нельзя — ее скелеты устраивали на прошлой неделе; пляски в амбаре будут у зомби, а насчет посиделок с кофе у Чепухинды заскок…

— Понятное дело, — согласилась Пачкуля. — Мы же не хотим увязнуть в болоте занудства. Нам нужно что-нибудь дерзкое. Новый, интересный проект, в котором найдут применение все наши изумительные таланты. Как насчет рождественского представления? Было б здорово, а?

Ведьмы и помощники заметно оживились.

— В смысле, опера или вроде того? — спросила Грымза, отличавшаяся утонченным вкусом.

— Опера не пойдет, — решительно заявила Пачкуля. — Слишком выпендрежно.

— Тогда давайте поставим мюзикл! — подал голос Одноглазый Дадли, потрепанный Шельмин кот. В одной из девяти жизней он был корабельным котом на пиратском бриге и с тех пор обожал матросские песни. — Поставим мюзикл и назовем его «Кошки»!

Антипод и Антикот, сиамские коты ведьм-близняшек, энергично закивали. Все остальные покатились со смеху.

— Ха! — фыркнула Пачкуля. — Да кто пойдет смотреть мюзикл, который называется «Кошки»? Более бредовой идеи в жизни не слышала.

— Не обращай внимания, Дадлик, дорогуша, — невозмутимо сказала Шельма. — Мамочка считает, что идея просто чудесная. Ты мог бы сыграть главную роль и спеть одну из своих прелестных матросских песенок.

— Вот еще, — заспорила Пачкуля. — Про что он будет петь? Про рыбьи головы? Про блох?

Про раскопки в кошачьем лотке? С таким же успехом можно поставить мюзикл — не знаю — «Хомяки»!

Хьюго резко перестал гоготать.

— Не понимать, что тут смешнофо, — сухо сообщил он.

— Раз на то пошло, почему не «Змеи»? — вмешался Ползучка Стив, уж ведьмы Вертихвостки.

— Может, «Крысы»? — встрял Вернон, помощник Крысоловки.

— «Стервятники» — броское название, вам не кажется? — без особой надежды предложил Барри, стервятник Чесотки.

— Или «Горные козлы»? — вставил козел Хаггис, помощник Макабры.

— «Бесы»! (Чепухиндин Проныра).

— «Дьяволята»! (Мымрин Шелупоня).

— «Филины»! (Грымзин Очкарик).

Летучие мыши ведьмы Туту что есть мочи захлопали крыльями, пытаясь привлечь внимание. Единственный помощник, оставшийся безучастным, — это ленивец Тетери, который, как и его хозяйка, спал без задних ног.

— Призываю к порядку! — крикнула Чепухинда и ударила деревянным молотком по столу. — К порядку! Никаких мюзиклов о помощниках мы ставить не будем, вопрос закрыт. Ваша работа — помогать нам, ведьмам, а не драться за главные роли в мюзиклах.

— А вот и нет! — пробубнили помощники.

— А вот и да! — хором откликнулись ведьмы.

— У меня гениальная идея, — сказала Пачкуля.

Никто не услышал.

— А вот и нет! — настаивали раззадорившиеся помощники.

— А вот и да! — не уступали ведьмы.

— Я говорю, у меня гениальная идея! — повторила Пачкуля уже громче.

Все равно никто не услышал.

— А вот и нет!

— А вот и да!

— Я ГОВОРЮ, У МЕНЯ ГЕНИАЛЬНАЯ ИДЕЯ!

На этот раз ее все-таки услышали. Взволнованная Пачкуля забралась на стул. Вся раскраснелась, глаза выпучены, и выражение лица такое — в общем, до боли знакомое всем собравшимся.

— А вот и нет! — завопила она. — А вот и да! — Потом истерически замахала рукой, показывая на что-то слева за плечом Бугага. — Он сзади!

— Кто? — нервно спросила Бугага и обернулась.

— Да нет же, не взаправду. Я просто для примера. Вам это ничего не напоминает?

— Это, Пачкуля, напоминает мне то, что пора звонить людям в белых халатах, чтобы забрали тебя куда следует, — живо заметила Чепухинда. — Слезай, не испытывай мое терпение.

— Сначала я вам расскажу о своей гениальной идее для рождественского представления, — не сдавалась Пачкуля.

— Ну?

— Держите покрепче шляпы, девочки! — воскликнула Пачкуля и приняла внушительную позу. — Мы… — Она выдержала эффектную паузу. — Мы поставим пантомиму![1]

Глава вторая Что ставим-то?

— Пантомима, значит? — задумчиво сказала Чепухинда. — Смотрела я однажды пантомиму, когда еще совсем девочкой была. Там было про одну бедняжку, которая целыми днями прибиралась, а потом появилась элегантная фея в голубом платье из тюля, дала девице какие-то стальные шлепки и отправила на банкет в переоборудованном овоще. В антракте меня рвало мороженым, как сейчас помню. Охохонюшки! Счастливые деньки.

— «Золушка», — кивнула Пачкуля. — Только вы, Чепухинда, по-моему, не разобрались, что там к чему. У нее хрустальные башмачки были, а не стальные шлепки.

— Может, и так, — согласилась Чепухинда. — Память у меня уже не та. Но что меня тошнило, это точно.