Ведьма по наследству

- Тише, - усмехнулся Рой. – А то Ви подарит нам росточек.

- И подарю! – повернулась к нам ведьма. – Будете растить вдвоём и воспитывать.

Я хотела возразить, что вдвоем мы точно никого воспитывать не сможем, но отчего-то промолчала. Мысль жить вместе с Гейлом после… ну после всего, уже не казалась какой-то фантастической и невероятной.

Я даже смогла представить, как мы будем отмечать Новый год. Вдвоём. Ну или вчетвером. Куда я дену бабушку и Белку.

Белка, кстати, очень сложно восприняла новость о том, что во мне течет королевская кровь. Она то пыталась изобразить обморок, то летала как ненормальная из комнаты в комнату. Ведь, получается, в ней тоже текла та самая кровь.

- «То есть я… я королевская сова?!» - с придыханием спросила она, растопырив перья в разные стороны.

- «Ты сейчас будешь королевской свиньей, если не успокоишься!» - выдала я.

- «А я знала! Всегда знала, что особенная! А мне титул дадут?»

- «Тебя легче в суп отправить!» - огрызнулась я.

Белка обиделась и улетела к ба в комнату рассматривать себя в зеркало и мечтать о троне. Мне бы ее проблемы.

На следующий день лорд Конн от лица Его королевского Величества собрал срочную пресс-конференцию и сделал сенсационное заявление.

Мы с ба сидели у нее в палате (Гектор так ее и не отпустил, твердо решив сначала поставить на ноги и восстановить магический резерв) и смотрели на экран и слушали.

Точнее ба слушала, а я пыталась успокоиться и хоть что-то расслышать сквозь грохот пульса, который становился все громче и громче.

Меня официально признавали родственницей короля и вводили в королевскую семью. И восторга я по этому поводу не испытывала.

«Мы рады сообщить, что наша семья станет на одного члена больше. Внучка моего брата, которая считалась потерянной много лет назад, найдена… И нас совершенно не смущает, что наша новая родственница является ведьмой…»

Не смущает… их может и нет. А всех остальных очень даже. Пусть ведьм и колдунов давно не сжигали на кострах, не гоняли и не преследовали, доверия к ним не было никакого. И тут вдруг в королевской семье – ведьма. Наверное, объяви король о своем уходе, эффект не был бы такой силы.

Единственное, что меня сейчас радовало – это что на встречу не притащили меня лично. Такого я бы точно не выдержала. А так сидела рядом с бабушкой и смотрела на свое фото, которое показывали крупным планом.

Удачное, кстати, фото.

Его сделал кто-то из журналистов в театре. Мы с Гейлом стоим друг рядом с другом. Он что-то говорит мне на ушко, а я улыбаюсь. И глаза… как же светились мои глаза.

Рид был прав. Я влюбилась. Окончательно и бесповоротно. И это уже видели все вокруг. Все кроме меня, которая так отчаянно и глупо сопротивлялась, пытаясь сохранить лицо.

Следующие три дня мои фото не сходили с первых полос. Надо сказать, инквизиция и королевская пресс-служба постаралась. Никакой порочащей информации и темного бабушкиного прошлого рассказано не было. Все чинно, мило и сказочно-прекрасно.

Милая ведьма, которая содержит свою лавку, ее обожают все жители и вообще она просто золотце. Журналисты даже не поленились и съездили к нам, сделали репортаж вокруг дома и лавки, взяли интервью у парочки местных жителей.

Наши отношения с Гейлом совершенно не изменились. Я не спрашивала его о чувствах, он не говорил мне о них лишний раз, давая возможность привыкнуть и осознать, что я не одна, что меня любят и я… я тоже люблю, но боюсь в этом признаться.

Наши ночи были все такими же обжигающе нежными и страстными, умопомрачительными и волшебными.

И только в самый пик удовольствия, срываясь в бездну желания, я слышала его тихий голос, который вновь и вновь шептал: «Я люблю тебя, Касс… люблю».

А еще мы продолжали наше лечение.

И вот наступил этот момент, когда все жуткие нити на его теле были уничтожены и осталась лишь одна черная клякса на спине. Клякса, с которой мне не справиться в одиночку.

Опустив руки, я смотрела на неё и понимала, что не справлюсь. Мне не хватит сил, умения и знаний. А это значит, что все бесполезно. Так проклятие оставлять нельзя. Пройдет пару дней, может недель, и оно опять начнет расти, отравляя его жизнь.

- На сегодня все, - глухо произнесла я, активируя блокирующие печати и отступая к стулу, на который тяжело опустилась.

Откинувшись на спинку, закрыла глаза, потирая затекшую шею.

- Ничего не хочешь мне сказать?

Судя по звукам, Гейл натянул футболку и сел в соседнее кресло. Я кожей чувствовала его взгляд, который сейчас пристально всматривался в мое лицо.

- Нитей больше нет, - устало произнесла я, продолжая сидеть с закрытыми глазами.

Мне было страшно и больно смотреть в его глаза и говорить… говорить, что я не знаю, что делать дальше. Что все наши усилия были напрасны. Я не смогу победить это проклятие.

- Осталось само пятно, - догадался он.

- Да.

- Касс…