Ведьма по призванию

- И откуда же подобный опыт? У тебя есть дочь?

- М-м-м. Уже ревнуешь?

- Да сейчас! - возмутилась я, попытавшись скинуть его руки со своих плеч.

Но не преуспела. Наоборот, наемник внезапно осмелел и обнял меня крепче прямо поверх рук, не давая вырваться. Ощущала его дыхание на своей шее. В животе все замерло, кожа покрылась мурашками, а дыхание сбилось, сделалось тяжелым, порывистым.

До дрожи хотелось закрыть глаза и прильнуть спиной к чужой груди. До дрожи, но разум кричал об обратном.

- У меня есть младшая сестра, - пояснил Ральгон. Голос его был мягким, вкрадчивым. -Когда она была маленькой, то никому не давалась в руки, кроме меня. Мне часто приходилось ее заплетать, а иногда и делать ей прически. Так было до тех пор, пока она не выросла.

- Она вила из тебя веревки?

- Можно и так сказать, но это всегда позволялось только ей. Я вас познакомлю, когда мы окажемся в столице.

С этими словами мужчина самым бесчестным образом выпустил меня из своих объятий и улегся спать. В брюках улегся спать! С самым невозмутимым видом!

Поглядев на это безобразие лишь миг, я вдохнула, выдохнула и тоже улеглась, отвоевав себе одеяло, которое мне было совершенно без надобности. Потому что в одежде и без него было тепло.

Расположившись так, чтобы ни миллиметром не касаться мужчины, я обняла одеяло и закрыла глаза. После такого бессовестного поступка спать расхотелось окончательно. Ни пересчет овец, ни воспоминания о прошлом, ни мечты - ничего не помогало заснуть. Я сходила с ума от близости наемника и невозможности к нему прикоснуться.

Именно сейчас так сильно хотела, чтобы он сам сделал первый шаг. Пусть завтра мне будет стыдно, пусть завтра я обо всем пожалею, но я желала его объятий. Чтобы убедиться, что в этом мире я не одна. Чтобы точно знать, что и здесь у меня есть родственная душа. Потому что одиночество губит гораздо сильнее, чем любые болезни.

Одиночество - самое страшное, что может быть, когда тебя окружает толпа.

Он обнял меня сам. Чужая ладонь скользнула на мою талию, пальцы забрались под рубашку, обжигая живот, да там и остановились. Я совсем разучилась дышать, чувствуя, как горячие губы касаются моей шеи. Наверное, на секунду я потеряла сознание, проваливаясь в этот безумный коктейль из эмоций и желаний, а в следующее мгновение очнулась, уже отвечая на поцелуй.

На поцелуй, что забирал мое дыхание и заставлял сердце стучать еще сильнее.

Глава 7

Горошина для принцессы

Раньше я никогда всерьез не воспринимала слова своих знакомых и подруг о том, что крупные домашние животные - это тот еще геморрой. И дело было совсем не в кормежке, не в прогулках несколько раз в день и не в смене лотка.

Нет. Оказывается, самое ужасное - это их своевольный характер. Впрочем, если говорить еще проще, то кошки и собаки попросту самые наглые зверюги в мире, и в этом я убедилась ночью. В самый эпический момент, когда я уже вовсю наслаждалась прикосновениями к горячей груди, наслаждалась сводящими с ума поцелуями под тусклым светом догорающих свечей, Леотард внезапно решил проснуться.

И не просто проснуться, но еще и запрыгнуть к нам на кровать, умудрившись засунуть свою мохнатую голову между нами:

- А у нас покушать ничего не осталось?

Если бы взглядами можно было убивать, в коте бы стало на четыре дырки больше. Мы сверлили его взорами, в которых было столько упрека, что хоть тазиками черпай, но Лео оставался невозмутимым.

- Что? Совсем-совсем ничего нет?

- Леотард! - едва сдержала я вздох, полный разочарования.

- Ну нет так нет. Тушите свечи, давайте спать. Так завтрак быстрее наступит.

И этот бессовестный хвостатый уместил свой филей прямо рядом со мной, собственнически закинув на меня свои передние лапы.

Естественно, ни о какой страсти больше речи не шло. Наемнику пришлось остывать в ванной, а я отпаивала себя холодной водой под насмешливым взглядом котейки. И вот я была на сто процентов уверена, что он это сделал специально. Уж слишком довольной была его морда.

А у меня даже слов не находилось, чтобы его отругать. Потому что занималась я в этот момент самокопанием из разряда «как я до такого докатилась». Честно говоря, совесть просыпалась неохотно, а вот негодования было хоть отбавляй.

Никуда оно не делось и утром. Из вагона я выходила сонная, растрепанная и злая, потому что разбудили меня уже тогда, когда поезд остановился. Разговаривать не было желания ни с Ральгоном, ни с Леотардом, но плотный завтрак исправил положение.

Каша с орехами и фруктами заставила это утро заиграть новыми красками, а меня отвлечься на новый город. И все-таки странная здесь была архитектура. Этот город был заметно больше прошлого. На центральной улице располагались трехэтажные дома и строения. Чуть дальше - двухэтажные, а ближе к окраинам совсем маленькие домики.