Ведьма под соусом

Экипаж отъехал, а я нехотя вернулась к Виеру, чтобы услышать:

– Я не привык извиняться, – и тон ну очень недовольный.

Что на такое ответишь?

Лично я промолчала.

– Мила, хватит дуться. – Пауза и продолжение: – Я, возможно, был неправ.

– Ах «возможно»? – я не выдержала. Резкая попытка обойти этого хама, но меня не пустили. Нагло поймали за руку, ещё более нагло притянули ближе:

– Не злись.

Хорошее предложение. Логичное!

– Мила, хватит.

Я попыталась вырваться из захвата, и тут прозвучало вопиющее:

– Ты нарочно? Завлекаешь меня? Распаляешь?

Я прям опешила от такого заявления. Разумная часть меня вскинулась и щёлкнула пальцами – вот же он ключик! Давай, Мила! Продолжай сопротивляться, воспользуйся его слабостью!

Но действовать разумно я не могла…

– Думаешь, мне заняться больше нечем? – процедила сквозь зубы.

– Может, и есть, но чем тогда объяснить то, что ты раз за разом попадаешь в цель?

Это было обвинение, причём самое натуральное. У меня аж рот от возмущения приоткрылся, но самое неприятное – я знала ответ на этот вопрос.

Хранительницы. Это они составили нашу пару, и о вкусах Виерлена им, судя по всему, известно. Призрачные интриганки просто взяли самую подходящую ведьмочку, положили на блюдо и полили сладким соусом. Потом подсунули угощение этому мутному типу, который представляет для них какой-то интерес.

– Почему молчишь? – опять ринулся в атаку Виер.

Захотелось послать его и как можно дальше.

Нет, умом понимала, что подозрения мужчины обоснованы, но руки чесались придушить.

– Не молчу, – буркнула я. – А размышляю, что в тебе может быть такого ценного. Чем ты можешь быть полезен ведьмам? В чём смысл?

Я сказала и застыла… Просто мне-то думалось, что вопрос риторический, и ответ – ничего! Но в миг, когда слова слетели, Виерлен как-то очень странно прищурился, словно понимал больше, нежели стоящая перед ним ведьма.

Намного больше. Настолько, что даже мог спросить:

– Кто тебя подослал?

У-у-у! Язык мой – враг мой.

Я могла сдать Поганию и остальных, но слишком хорошо сознавала, что за таким признанием последует. Виер просто уйдёт и не вернётся, и у меня не останется шансов. И если сам проигрыш не так страшен, то побочка…

– Никто не подсылал, – я невинно хлопнула ресницами. – Я сама пришла.

Расстояние между нами было мизерным, а я сократила его ещё больше. Качнулась навстречу, прижимаясь к мужскому телу, и привстала на цыпочках, намекая, чего хочу. Виер отвечать не собирался. Пришлось обвить рукой шею и потянуть его голову вниз принудительно.

– Мила, – рыкнул этот… подозрительный.

– Ты ужасный возлюбленный, упаси небо от такого, – сообщила я зачем-то.

Теперь серые глаза полыхнули, а сам Виер…

Меня целовали долго, сердито и целеустремлённо. Снова и снова сминая губы, обжигая дыханием и дразня языком. Я вяло сопротивлялась, исключительно из вредности, а заодно думала, что целоваться, оказывается, очень даже приятно. Почему раньше этот инструмент охмурения не использовала, а?

Не знаю, сколько времени это всё длилось, кажется, вечность. А прервали нас девчонки из салона – кто-то открыл окно и громко так кашлянул.

Первое «покашливание» мы не заметили, второе тоже, но когда из окон повысовывались все, а улица превратилась в этакий филиал больницы чахоточных, пришлось оторваться от жаркого занятия.

На фоне разнообразных «кхе-кхе» прозвучала едва различимая ворчливая реплика мадам Фокс:

– Надо напомнить этой вертихвостке про неустойку за преждевременное расторжение контракта.

Виер услышал и сверкнул глазами, а я резко вспомнила о своём неуместном вопросе и решила, что самое время прощаться.

– Работы завтра много, – сказала с невинной улыбкой.

Потом отступила, ловко прошмыгнула мимо сердитого мужчины и взбежала по крыльцу.

Умом понимала, что вопрос про выгоду вряд ли забудут, но решила верить в хорошее. Ведь я сама тоже закрываю глаза на некоторые его странности – на многое, включая подозрительную близость к месту предполагаемого преступления, например.

Так, может, и он забудет? А потом тихонько охмурится и исчезнет из моей жизни…

На последней мысли я споткнулась. Почему-то стало чуть-чуть, капельку, нехорошо.

* * *

Первый день рабочей недели пролетел словно миг, унеся с собою пять пробирок с ценным составами, плафон от люстры и маленький котелок для зелий, который банально треснул. Я, глядя на эти проявления побочки, злилась ужасно и даже кулаками размахивала, но что я могла?

Вечером пришлось идти к Виеру и, невзирая на всю свою приличность, стучаться в номер. Блондин оказался на месте, но моему появлению не обрадовался. Он подозрительно склонил голову и застыл на пороге. Молчал, поэтому говорить пришлось мне:

– Я на пару минут. Поцеловаться перед сном.

В глубине мужских глаз сверкнули искорки. Меня тут же впустили и прижали спиной к уже закрытой двери.

– Твои поцелуи – это какая-то часть плана? – в голосе Виера прозвучало самодовольство, словно он уже всё знал. Словно разгадал мои хитрости, вычислил все нюансы и вывел на чистую воду всех ныне живущих, а заодно и усопших ведьм.