Ведьма под соусом

Тут вспомнилась тюрьма, и я невольно хлюпнула носом. Неужели Виерлен не знал? Неужели не понимал, в каком положении меня оставляет? Да не может такого быть!

– Мила, я не думал, – Виерлен будто мысли прочёл. – Понятия не имел, что так получится. Хочешь, я разнесу этот город вместе с тюрьмой?

Тор и Морис нервно переглянулись, а девочки…

– Мозг себе разнеси! – Танка безрассудно выступила вперёд.

Виер посмотрел раздражённо. Потом сказал, но о другом:

– Ещё раз меня пнёшь, и будешь… – он осёкся, словно не желая озвучивать кару.

– Что буду? – не вняла предупреждению блондинка. – Что ты мне сделаешь?

Не случись вот такого выступления, я бы продолжила молчать, но подруга мне слишком дорога. Не хочу её терять. К тому же, если Танки не станет, кому-то придётся взять к себе Жорика, и этим кем-то могу оказаться я. Мне такое счастье нужно? Нет!

В результате я вмешалась:

– Давайте не будем торопиться? Дадим Виерлену шанс объяснить его поступок?

Танка насупилась, а блондин…

– Мила, я действительно не знал. Я ушёл, чтобы завершить процесс слияния с осколком, а заодно уладить срочные дела дома. В том числе добиться права остаться на земле на неопределённое время.

Остаться?

– А ты… должен был уйти?

Виерлен кивнул.

Судя по лицам Тора и Мориса, разговор им нравился всё меньше. Но если принц сверлил взглядом всех, то архимаг остановился на Ясе. Так, кажется, эту подругу тоже нужно спасать.

– Кхм, – сказал Торсивль. – От имени короны и Министерства магии приношу извинения за задержание, – обращался он ко мне. Быстро сориентировался, однако. – Это была вынужденная, необходимая мера. У нас не было информации, только улики, и ты находилась на месте преступления.

Я это понимала.

– Мы, в смысле и корона, и Министерство, очень рады, что ты невиновна, и что… – взгляд уже на эльфов, – претензий у Изумрудного леса нет.

Последнее – это был всё-таки вопрос, и эльфы закивали. Вот прямо так, не поднимая от пола лиц.

Звук при этом получился специфичным, и я аж поёжилась – это как же они Виерлена боятся, что лбами бьются?

Только леди Талинэ осмелилась вновь отлепить нос от паркета и произнести вслух:

– Мы не имеем претензий к ведьме, вашему королевству и кому-либо. Лэрил сам виноват.

Фух, какое счастье.

– Милорд Виерлен, – продолжила Талинэ, – теперь, когда всё выяснилось и вор найден, мы можем рассчитывать…

Виер отвернулся, давая понять, что обсуждать тему не желает. Нет, и всё.

Окружающие, кроме меня, не поняли, а я хотела бы спросить, почему он так, но блокировка не позволяла.

Я покашляла и указала на горло, надеясь на понимание, и блондин догадался. Сделал замысловатый пасс, и по руке пробежал холодок.

Вот теперь я смогла произнести:

– Лэрил – негодяй. Он подставил всех.

Это была проверка моих возможностей, и, кажется, всё сказала верно, но Талинэ посмотрела на меня с таким уничижением… Мол, кто ты такая, чтобы называть эльфийского лорда негодяем? Молчи, вша!

Стало так обидно, так неприятно, что все благородные порывы во мне издохли. Пусть сами свои проблемы с демоном решают, а я спрошу о том, что интересно лично мне:

– Так что это было за благословение?

Эльфы вздрогнули, задрожали, а Виер ответил буднично:

– Луна. Я лишил их благословения луны. Сила ночного светила больше не подпитывает моих бывших друзей и союзников.

Ясно. А луна, наравне с лесом и звёздами, – один из ключевых элементов, на которые завязана эльфийская магия.

– Милорд Виерлен, мы… – снова подала голос Талинэ.

Он слушать не пожелал.

– Свободны, – бросил, не оборачиваясь.

– Милорд…

– Вы свободны, – прорычал Виер.

Эльфийские послы наконец вскочили и, часто кланяясь, попятились к двери.

Претензий, учинённое Виерленом самоуправство, не вызвало. Тех, кто остался, интересовало другое:

– Так что всё-таки произошло? – озвучил Торсиваль. – И кто вы такой?

Принц говорил мягко, явно не желая задеть, и Виерлен улыбнулся. Правда, тут же кивнул на меня и переложил с больной головы на здоровую:

– Кто я есть и кем стану, зависит от этой охмурительницы. Вернее, от того, насколько быстро мы с нею договоримся.

Договоримся о чём? – хотела спросить я, но Морис перебил:

– О, это надолго. Думаю, нам всем лучше подождать в соседней гостиной.

Народ переглянулся и направился к выходу, а я растерялась.

– Подождите. Куда вы? Оставите меня один на один с ним?

Никто не ответил, даже наша боевая Танка развела руками с подтекстом – а что делать?

Короче, всё ясно. С ними говорить бесполезно. Разумнее обратиться к Виерлену:

– А не боишься, что я тебе лицо расцарапаю? – я подбоченилась. Просто снова вспомнились труп и тюрьма.

Посерьёзнел, погрустнел…

– Мила, я не нарочно. Это было в первый и последний раз. – Вдох и продолжение: – Скажи, чем искупить, и я искуплю. Пожелать можешь что угодно.

У-у-у!

Говорят, что повинную голову меч не сечёт, вот и мой меч сейчас значительно затупился. Ну а как, если Виер на всё готов и раскаивается? Но основная проблема, конечно, в том, что у меня мягкое сердце. Точнее, слишком мягкое. Сама доброта.