Ведьма поневоле

– В том и проблема. Этот артефакт не похож на другие. Мне кажется… Надеюсь, я ошибаюсь, но я верю, что это только часть предмета, фрагмент чего-то металлического. Возможно, это часть атама. Ведьмы используют этот кинжал для церемоний, он позволяет чертить круги, пентакли или, в оккультных искусствах, убивать животное, которое приносят в жертву. Если я не ошибаюсь и это действительно атам, значит…

– …что один или несколько фрагментов, составляющих этот атам, где-то бродят, – проговорила растерянно Асия.

– И мы должны их найти. Собрать их здесь, чтобы они не причинили вреда, и вычислить заклинание, позволяющее свести на нет их силу.

Мысли путались, Асия молчала. Поскольку у нее практически не было способностей, она сомневалась, что сможет уничтожить один или несколько темных фрагментов. В лучшем случае она могла спрятать их в потайной комнате, убедившись, что они надежно завернуты в черный шелк. Это не полноценное избавление, но все же лучше, чем ничего.

– Каролина сказала, что Регина начала меняться после прогулки у моря, – сказала Асия. – Изменение было настолько внезапным, что она это запомнила. Регина могла подобрать этот осколок на пляже…

– Что не облегчит нашу работу, – сказала Элен, вернувшись из кухни. – Пляжи здесь огромные, а ракушек очень много…

– Я могу снова связаться с Каролиной, чтобы спросить, помнит ли она их поездку в тот день, – предложила Асия.

– Это уже похоже на хорошее начало, – подбодрила Констанция, слезая с подлокотника. – Сегодня мы оставим тебя в покое. Постарайся не размышлять об этом слишком много, ладно?

– Я постараюсь.

Асия выдавала желаемое за действительное и подозревала, что друзья понимали это.

Асие ничего другого не оставалось, кроме как проводить вечер среды, сгорбившись над телефоном, когда посетители в ней не нуждались. Она делала все, чтобы приободрить Вик, которая на следующий день сдавала экзамен.

«Вик никогда ничего не делает наполовину», – сказала себе Асия, снова написав ободряющее сообщение. Когда Вик волновалась, то легко превращала муху в слона.

Но Асия понимала, что друзья познаются в беде и Вик действительно в ней нуждается. Она не могла злиться на поток полных паники сообщений о том, что Вик никогда не доберется до двойного диплома или не сдаст экзамен и никогда не станет адвокатом. Асия ожидала подобного мандража и скорее волновалась бы, если бы Вик не паниковала.

Нет, Асия беспокоилась, потому что не могла решить, отправлять ли Бену подготовленный документ. Каждый день с тех пор, как начала работать в «Крутящемся муравье», Асия заполняла таблицу с прибытием и уходом посетителей, чтобы развеять скуку. Она собрала данные за десять дней, и вырисовывалась очень четкая тенденция: после 18:30 никто не приходил.

С точки зрения рентабельности держать чайную открытой до восьми вечера – ошибка. Асия должна рассказать Бену, потому что, если кафе обанкротится, ее уволят и придется заново проходить через поиски работы – только одна эта мысль заранее вгоняла в депрессию. Но если она поговорит об этом с Беном, он может последовать ее совету и начать платить ей на полтора часа меньше.

Такая зарплата едва позволяла бы питаться, не говоря уже об оплате счетов за воду, электричество и телефон, – Асия предпочитала об этом не думать. Подводя итог, с одной стороны, молчанием она подвергала опасности чайную, а с другой – разболтав все, она заработала бы меньше денег. Казалось, что хорошего решения нет. Письмо Бену с прикрепленным новым графиком было готово, но…

Асия медлила.

Ой! А ведь у нее была веская причина ждать: выборка недостаточно репрезентативна. Еще неделя или две позволят получить более точное представление. Да и вообще, «Крутящийся муравей» и так уже явно в минусе, посетителем больше, посетителем меньше…

Но Асия умела трезво смотреть на вещи, даже если признание начальнику ей навредит. Определенно, продолжать отвечать на мучительные сообщения Вик проще, чем принять важное решение. Асия готова лично подбадривать подругу в ночь перед тестом, если Вик это понадобится. Стоит ей только схватить сумку, и вуаля, у нее появится возможность утопить панику в шуме морского прибоя.

«Ты полюбишь мой скрипящий старый дом», – добавила она перед отправкой сообщения.

Было 19:22, и минуты теперь казались часами. Зал, конечно же, пустовал. Именно в тот момент, когда глаза начали закрываться в легкой дреме, безмятежный вечер нарушил звук дверного колокольчика.

«Так, – сказала она себе, – это противоречит моей теории! Может быть, все-таки лучше работать до восьми, в конце концов, это…»

Внутренний голос умолк, прежде чем яростно продолжил: «Да кем он себя возомнил, чтобы заявляться сюда!»

В дверях стоял Алек.