Ведьма придет за тобой

– Мне не так сильно повезло, – сказал он, – судя по тому, что вы меня не помните. Не против, если мы перейдем на «ты»? Мы ведь, наверное, ровесники.

– Наверное, – согласился Глеб. – Хотя выглядишь ты намного младше.

Корсак покривил душой, поскольку выглядел его собеседник странновато. Андрей Темченко напоминал внезапно постаревшего мальчика, или, скорей, юного актера, на лицо которого наложили небрежный грим в виде россыпи страдальческих морщинок.

– Да уж, моложе. – Темченко усмехнулся и с горечью проговорил: – Я все никак не могу привыкнуть к тому, что мне почти сорок лет. Ведь еще несколько дней назад мне было всего двадцать два.

– Странное, наверно, ощущение.

– Не то слово. Садись на стул!

Глеб подошел к кровати и уселся на белый венский стул.

– Телевизор уже смотрел? – поинтересовался он у пациента.

– Да, – ответил тот.

– И как тебе наш мир? Впечатляет?

– Скорее, пугает. Компьютеры, сотовые телефоны, крутые тачки, заграничные товары в свободном доступе… Все это похоже на фантастику. Если, конечно, телевизор не врет и показывает правду.

– Он не врет, – сказал Глеб. – Товаров действительно много. А вот хороших людей мало. Впрочем, они всегда были в дефиците.

Глеб потянулся к карману пиджака за электронной сигаретой, но вспомнил, что в больнице курить нельзя, и со вздохом положил руку на колено.

Все это время пациент наблюдал за ним изучающим взглядом.

– Откуда я тебя знаю? – спросил он наконец.

– Сам скажи, – отозвался Глеб небрежно.

Некоторое время оба молчали, разглядывая друг друга. Первым молчание прервал Темченко.

– Кажется, я вспомнил. – Он снова внимательно вгляделся в лицо Корсака. – Школа, да? Ведь это было в школе? Ты тоже там учился, верно?

– Все мы учились в школе, – ответил Глеб. – Этой пытки не удалось избежать никому.

– Ты меня не помнишь? Совсем не помнишь?

Корсак молчал, и, казалось, что смотрит он не на взволнованное лицо пациента, а куда-то мимо.

– Я Андрей Темченко! Ты звал меня Тьмой! Глеб, ты правда меня не помнишь?

Корсак вздохнул.

– Помню. Конечно, помню. Ты – тот ненормальный мальчишка, который воображал себя колдуном.

– Верно! – Андрей облегченно улыбнулся. – Значит, я не ошибся. Это радует.

– А я рад, что смог тебя повеселить, – сказал Глеб.

Они помолчали, продолжая разглядывать друг друга.

– Значит, ты теперь журналист? – снова заговорил Темченко.

– Угу.

– Расскажи мне.

– О чем?

– Обо мне.

Глеб пожал плечами:

– Да нечего рассказывать. Мы с тобой не виделись с самой школы. То есть уже лет двадцать пять.

– Для меня прошло всего пять лет, – тихо произнес Темченко.

– Ну, значит, тебе и карты в руки. – Глеб пожал плечами. – Мне правда нечего тебе сказать. Прости.

Дверь приоткрылась, и в палату заглянул доктор Чурсин.

– Пора заканчивать разговор, – строго сказал он.

– Доктор, еще немного, – попросил Темченко. – Пожалуйста.

– Но…

– Пару минут, – взмолился Андрей. – Иначе я не смогу уснуть.

– Хорошо. Глеб Олегович, зайдите потом ко мне в кабинет, если вам не трудно. Это прямо по коридору, а потом налево. Если заблудитесь, вам любой покажет.

– Хорошо.

Доктор скрылся из вида, плотно притворив за собой дверь.

Темченко несколько секунд молчал, собираясь с духом. Потом заговорил спокойным голосом, в котором чувствовалось сдерживаемое напряжение.

– Восемнадцать лет назад я попал под машину, когда выбежал из леса.

– Не повезло, – сказал Глеб. – А что ты делал в лесу?

– Не помню. Но это было важно. Очень важно.

– Сочувствую.

Темченко стиснул зубы, отчего желваки на его скулах напряглись, а потом заявил, повысив голос:

– Ты журналист.

– Правильный диагноз, – кивнул Глеб.

– И специализируешься на криминальной теме.

– Снова в точку.

– Значит, у тебя есть связи?

Корсак усмехнулся:

– Если ты про «порочные», то их у меня полно.

Темченко вяло улыбнулся – скорее, из вежливости.

– Глеб, что-то произошло восемнадцать лет назад, – продолжил он. – Что-то очень важное. И я хочу знать – что именно. Ты можешь выяснить, где именно это было?

– Наверное.

– А ты можешь… туда съездить?

Корсак чуть прищурил золотисто-карие глаза, отчего лицо его стало холодным и неприветливым.

– Смелая просьба, – сказал он. – И чего ради я это должен делать?

Темченко помолчал. Потом облизнул губы и заговорил снова, на этот раз гораздо сбивчивее, чем прежде.

– Мне снятся кошмары, Глеб. И будут сниться до тех пор, пока я не узнаю, что случилось тогда в лесу.

При упоминании о кошмарах лицо Глеба слегка потемнело.

– Что конкретно тебе снится? – спросил он.

– Что-то страшное. Будто бы в этом лесу происходит что-то неправильное. То, что разрушит мою жизнь. И… и не только мою. Мне снится, что я должен это остановить. И не только ради себя.

Глеб хмыкнул.

– Интрига. Это хорошо. Но я сейчас слишком занят. К тому же я с опаской отношусь к лесу. Я давно предпочитаю каменные джунгли настоящим, Андрей.

Темченко прищурился.

– Ты назвал меня по имени, Глеб.

– И что?

– Ничего. Но мне это нравится. Послушай, мне сказали, что я очень богат.

– Сочувствую.

– Что, если я тебе заплачу? Я советовался с нашей медсестрой, и она сказала, что две тысячи долларов – это очень хорошие деньги.