Ведьма, пришедшая с холода

— Конструкт, — пояснила Таня. — Так мы зовем этих существ. — Она пыталась осмыслить сказанное. Прилив магии, пока Андула шла домой? Почему Таня ее не почувствовала, со всеми своими талисманами, обладая столькими знаниями?

— Да, конструкт. Я боялась кого-то такого, что на меня нападут... Но ничего не случилось. — Андула опустилась на диван. Она выглядела поникшей. Опустошенной. — С тех пор я не выходила из дома. Но ты, наверно, сама знаешь.

Резкие нотки в ее голосе. Таня не ответила.

— Так и дальше будет? — Андула взглянула на Таню умоляюще. — Никакой нормальной жизни, никогда?

Таня вздохнула. Она почти заполучила Андулу на приеме. Нельзя потерять ее сейчас. Нужно отвечать осторожно.

— Я хотела бы ответить «нет», — наконец выговорила она. — И, думаю, даже буду права в этом. Но в одиночку нормальной жизни тебе не видать.

Глаза Андулы блеснули. Она опустила голову, пытаясь скрыть слезы. Таня присела возле нее на диван — медленно, осторожно, словно приблизилась к испуганному зверьку.

— То, что ты вчера ощутила, не было конструктом. Я бы его тоже почувствовала, появись он рядом. Но есть и другие вещи... Другие силы... К которым ты теперь чувствительна, как Носительница. — Таня смолкла, изучая реакцию Андулы. — Твой элементаль будет настраиваться на них. Возможно, ты испытала вчера именно это.

— Я не хочу так, — Андула звучала жалко.

— Понимаю, это невероятная перемена. И не скажу, будто знаю, каково это. Но я обещаю, что Лед поможет тебе обрести нормальную жизнь. — Таня подождала, следя за Андулой. — Клянусь тебе.

Андула не ответила.

— Взгляни на меня, — сказала Таня. — Моя жизнь... Что ж, не скажу, что она нормальная, но она и не лишена нормальности.

— Из тебя вряд ли выйдет хороший пример, кагэбэшница.

— Поэтому я и не сказала, что моя жизнь нормальная. — Таня улыбнулась, однако ответа не получила. — Но волшебный мир не поглотит тебя целиком. Ты сможешь найти для него место, жить параллельной жизнью. Это путь Льда. Пламя совсем иное. — Она вздрогнула. «Пусть Носительница придет к этому решению сама». — Если пойдешь со мной, я помогу тебе вновь обрести нормальную жизнь.

Андула кивнула. Взглянула на Таню красными глазами.

— Это все, чего я хочу, — прошептала она. — Я не просила об этом — быть Носительницей.

— Ни один Носитель не просил об этом, — откликнулась Таня. — Но, пожалуйста, позволь тебе помочь. Позволь нам тебе помочь.

Андула повернулась к окну. Свет торшера золотил ее взлохмаченные волосы. И на мгновение Тане показалось, что она увидела это: силу элементаля, который скользил в теле Андулы, горел в ней, подпитывал ее. Лишь на мгновение, а потом все исчезло.

— Весь день напролет я только думала, — проговорила Андула. — Я не могла спать, сосредоточиться на учебе. Я лишь думала о том, что ты мне сказала. Взвешивала все за и против. Я даже составила два списка, на одном листочке. И не могла решиться.

Танино сердце бешено стучало. Перехватило дыхание. Так близко. Она не осмеливалась заговорить, чтобы все не испортить. Она усвоила вчерашний урок. Андула сама должна решиться. Таня не сможет сделать это за нее.

— Пламя ужасает меня, — призналась Андула. — Ты... Ты только пугаешь. — Она уставилась на Таню. Будто за ней гонятся призраки.

— Я не хотела тебя пугать, — сказала Таня. — Но, по правде, мир бывает страшным.

Андула кивнула.

— Да. Да, бывает. — Прикрыла глаза. Сделала глубокий вдох. Таня сжала пальцы. — Когда я зажгла свечу, я не знала, что тебе сказать. — Андула раскрыла глаза. — Но теперь я понимаю, что уже тогда приняла решение.

Таня кивнула. Восторг охватил ее. Это случится. Она в этом уверена.

— Я пойду с тобой, — сказала Андула. — Если обещаешь, что будешь меня защищать.

Таня ощутила волну облегчения. Повернулась к Андуле и взглянула ей прямо в глаза, чтобы показать: она говорит правду.

— Обещаю, — произнесла она.

Эпизод 3 Макс Глэдстоун Дважды слепы

Прага, Чехословацкая Социалистическая Республика

Январь, 1970 год

1.

— Нам нельзя здесь находиться, — сказал Джош. Гейб только поглубже закутался в пальто и вслух не согласился.

Пражский январь — месяц холодный и темный. Пронизывающие ветра свистят над замерзшей Влтавой, в узких средневековых улочках и над черепичными крышами. На прошлых заданиях — в Индокитае, в Каире — Гейб, обгоревший и потный, пригнувшись под дырявым навесом, дающим жалкое подобие тени, мечтал о службе в стране, где существует зима. Мир с тех пор изменился.