Ведьма. Пробуждение

Явно не в полную силу, лишь примеряясь, но я все равно взвилась на цыпочки, не готовая к такой наполненности и интенсивности ощущений. Но Егор не щадил меня, отступил самую малость, только чтобы вернуться мощным ударом снова и в этот раз завершить его полным контактом наших тел и шлепком плоти о плоть. Этот порочный звук и болезненное осознание окончательности и необратимости его вторжения смели и мимолетный малодушный испуг, и первый дискомфорт от чрезмерности. Мои ногти со скрипом царапнули дверь, воздух в легких стал чистым пламенем, что вместо кислорода рванул по венам, тяжелая неотложная нужда затопила низ живота и выстрелила вверх, заполняя собой разум.

– Еще! – приказала я, внезапно осатанев от секундного промедления Егора и прогибаясь, подставляясь, как только могла, желая получить больше его в себе.

– Приказывать мне вздумала, ведьма? – прохрипел Волхов в мой затылок, укусил, резко отстранился и снова загреб волосы, натягивая их и изгибая в спине еще сильнее.

Он врезался в меня свирепо, словно карая каждым глубочайшим выпадом-проникновением за дерзость, как если бы в нем бушевал дикий гнев, а не яростная похоть. Но мне было плевать, потому что я получала то, в чем внезапно нуждалась. Чем сильнее он бесновался, тараня меня беспощадно, тем больше его огня перетекало в меня, изгоняя холод окончательно и приближая к достижению критической массы. И я вобрала его весь до последней капли, продержавшись на краю считанные секунды дольше Егора, успев алчно поглотить и все до единого его гортанные стоны и содрогания мощного тела и рывки изливающейся плоти в себе. И только заполучив все без остатка, сорвалась сама, падая в эйфорию такой силы, какой не знала прежде.

Мы стояли у двери: я – прижавшись к ней щекой, Егор – уперевшись лбом и восстанавливали дыхание, переживая остаточные искры разрядки, что то и дело прокатывались то по нему, то по мне, заставляя вздрагивать.

Волхов медленно отстранился, и спине стало холодно, внутри поразительно пусто, и теперь я вздрогнула уже от этого.

– Пойдем согревать тебя нормально, – изрядно просевшим голосом пробормотал мой неожиданный любовник. – Хотя, как по мне, было адски жарко.

Он даже ширинку застегивать не стал, так и повел меня дальше по освещенному всего одним тусклым бра коридору, практически засунув плечом себе подмышку и крепко удерживая за талию. Толкнул дверь справа, хлопнул свободной рукой по выключателю, и я вынуждена была сразу прищуриться от яркого света.

Сквозь защиту из ресниц разглядела, что очутились мы в просторной ванной комнате. Егор подвел меня, уже морщившуюся от обилия скользкой влаги между бедрами, к большой угловой ванне такого же насыщенно синего цвета, как и плитка на полу и стенах, и крутанул краны.

– Попробуй! – велел мне, сунув сам мою руку под воду.

– Хорошо, – одобрила я температуру.

– Залезай давай, – он снова обхватил меня за талию, страхуя, – садись, грейся и расслабляйся. Но не сильно. Я сейчас. Есть хочешь?

Опускаясь в воду, поморщилась от легкого жжения между ног и внутри. Новое для меня ощущение. С Вадиком я такого даже в первый раз не припоминаю. Я прислушалась к себе, желудок, как по команде, заурчал, да еще и как, и кивнула.

Ванна наполнялась, пригревшись, я сделала воду погорячее и сползла пониже, погружаясь по самую шею. Не сказать, что меня не посетили никакие мысли. Нет, все, чему полагалось быть, то и было. Я помнила, что так-то у меня есть Вадик, с которым я рассталась только у себя в голове, что в моей жизни уже сутки творится какое-то безумие, что я теперь безработная, по всему выходит, что меня пытались убить не пойми почему, что занялась сексом с едва знакомым мужчиной, что я понятия не имею, как жить уже завтра. Но пережитый только что оргазм удалил это самое завтра на миллион лет от меня сейчас и одарил благословенной апатией и удовольствием побыть просто в этом моменте безразличной беззаботности. Ни стыда, ни сожаления, ни страха перед грядущим.

Волхов вернулся уже полностью обнаженным и с приличных размеров подносом в руках, который примостил на широкий бортик ванны. Там сверкнули два низких широких стакана, бутылка чего-то явно крепкого золотисто-коричневого, куча порезанных фруктов и каких-то тонюсенько настроганных сыров и мясных закусок, даже на вид обалденно вкусных.

Майор влез в воду, подвинув меня по-хозяйски, так чтобы я очутилась сидящей между его ног, опер спиной о свою грудь и, ловко наплескав в стаканы выпивку, вручил один мне.

– Твое здоровье, Люда, – цепанул он стеклом о стекло и, дождавшись, когда я сделаю щедрый глоток и отдышусь после производимого пойлом эффекта, зажевав все кусочком сыра, неторопливо выпил до дна свою порцию. – А теперь расскажи мне, как ты спаслась.

– Ты мне помог, – без раздумья ответила я и ойкнула, потому что меня в бедро будто иголкой ледяной кольнуло.