Ведьма. Пробуждение

Мне понадобилось сделать несколько вдохов, чтобы обуздать свою злость, чему нисколько не способствовало провокационное нашептывание ведьмака.

– Вот так, вот так, ай моя же ты умничка… мм-м… да… давай-давай, выдыхай, девочка моя послушная.

Зараза, со стороны послушать, и можно подумать, что мы тут непристойным чем занимаемся, а не в одном шаге от того, чтобы поубивать друг друга. Хотя у меня как раз его убить шансов почти ноль, хоть и хочется этого сейчас до зубовного скрежета.

– Какого. Черта. Тебе. Нужно? – выцедила я из себя.

– Всего лишь мирного и, весьма надеюсь, плодотворного для обоих общения.

– Не находишь, что добиваешься этого весьма сомнительными средствами? Сложно убедить кого-либо в своем миролюбии нападая раз за разом.

– Да где же я нападал-то? – очевидно, собрался устроить очередной раунд кривляний незваный гость, но я его оборвала.

– Хватит! Отпусти меня, и поговорим, а после ты свалишь, и больше мы не увидимся.

– Не-не, вот последнее сразу нет, я, знаешь ли, упорный и делаю как минимум три захода в…. э-э-э… личное пространство дамы, прежде чем сдаюсь. Слово даешь, что будешь нормально со мной разговаривать?

Слово тебе? Ну-ну, я уже благодаря кой-кому ученая.

– Даю слово, что ПОГОВОРЮ с тобой нормально здесь и сейчас, если ты немедленно меня отпустишь, – произнесла четко и тут же оказалась на свободе.

– Ух ты! Понахваталась уже? – хохотнул мужчина, отступая и обходя меня. – Уж не от Волхова-то? То-то он вокруг тебя вился вчера. Что, уже подсуетился? Напел чего, голову задурил, сказок понарассказывал? И засос, видать, его авторства?

– Это не твоего ума дела.

– Да как же не моего, когда тут новорожденную ведьмочку, да еще такую интересную, из-под носа уволакивают и загубить пытаются. Ты его не слушай, василек, он тебя обманет-задурит-попользуется да и подставит еще. У майора ненависть к нам, подлунным, и ведьмам в частности лютая прямо. Меня слушай. Я для тебя прям то, что знахарь прописал.

– Тебя? С какой стати? – презрительно скривилась я, потерев шею. – Ты вон только гадости и норовишь творить, а Егор мне жизнь спас.

– Его-о-о-ор, вон оно как уже. Ну точно я с засосом угадал. И когда это он успел тебе уже жизнь спасти?

– Кофе готов, котик мой, – вплыла в комнату Светка, и, глянув в ее дебильно-счастливое лицо с сияющими откровенной похотью глазами, я передернулась. – Я тебе и кушать приготовила, мой пусечка. Ты же так трудился, – и она поерзала бровями, отчего мои собственные на лоб полезли. – наверняка проголодался.

Господи помилуй, какое же это… фу-у-у!

– Прекрати вот это! – велела я мерзавцу, ткнув пальцем в соседку, что, похоже, не особо-то и замечала мое присутствие в комнате, сконцентрированная только на ведьмаке, к которому полезла обниматься. – Вот как хочешь, но чтобы была как раньше!

– Как прикажешь! – клоунски поклонился мне Данила и, прихватив Светку гораздо ниже талии, повел из комнаты. – Пять минут. Даже две.

– Ой гони ты этого окаема беззаконного, хозяйка-а-а! – завел песню Алька, вынырнувший из-под кровати, только мы остались одни, и попытался обхватить мою лодыжку. – Гони, не надо нам такого даже близко.

– Не смей! – отодвинула я ногу от слуги. – И не лезь не в свое дело, ясно? И какого черта ты так выглядишь-то? Если бы не голос, сроду бы не узнала.

– Так это я с горя в изначальный вид перевернулся, хозяйка! День тебя ждал, вечер ждал, ночь пошла, а ты не идешь и не идешь. Этот охальник явился потемну уже, давай этой растетехе голову-то задуривать, про тебя расспрашивать, а тут у меня сердце ка-а-ак екнет, как застучит! Понял я, что с тобой горюшко какое или сгинула вовсе моя хозяйка-а-а-а! Сгинула-покинула, сиротой неприкаянным оставила-а-а! – Алька опять взялся подвывать и при этом тут же хитро стрельнул глазами снизу вверх. – Ты же моя хозяйка?

– Да твоя, куда же тебя теперь денешь-то, – смирилась я с неизбежным.

– Берешь меня в слуги? – Мне почудилось, под мохнатой шкуркой он весь как струна натянулся. Судя по всему, я сейчас заключаю еще одну устную оферту, что в моем новом подлунном мире нерушимее любых письменных договоров с печатями и подписями.

– Беру, беру. – кивнула я, – но чур меня не доставать!

– Да разве же я… да ни в жизнь! – прижал он лапки к тельцу и тут же опроверг свое утверждение: – Ну так это… чего медлить тогда, хозяйка? Давай вещи паковать твои и поехали домой. А то стоит он у нас там брошенный, без догляду моего, без заб…

– Алька, цыц! – строго глянула я на него, устало усаживаясь на кровать. – Я сказала – не доставай! Дай мне сначала разобраться, что вокруг творится, а потом уж жилищными вопросами озадачимся.

Дверь в комнату бесшумно открылась, и явился Данила, с телом безвольно обвисшей Светки на руках.

– Ты что натворил, скотина?! – взвилась я с места.

– Тихо ты, василек! – цыкнул он на меня. – Спит она. Проснется – и забудет прошлую ночь, как и вовсе ее не было.

– Это же просто насилие, ты в курсе, гад? Сначала ты ее, считай, насилуешь, пользуясь своим каким-то ахалай-махалаем, а потом еще и память стираешь, чтобы доказательств не было?