Ведьма развлекается

Оставив девочек наедине, я перенесся в кабинет. Если у крестьян катапульта и они рискнули сбить адептку, пусть и в облике дракона, значит, там что-то серьезное. Самому туда соваться будет неразумно. А вот с помощью неких сказочных существ…

Магдалена:

Вечерело. Солнце недавно село, окрасив последними яркими лучами молочно-голубой небосклон. За порогами домов все сильнее ревел ветер, словно медведь-шатун, зачем-то разбуженный зимой охотниками-неумёхами. К ночи точно пойдет дождь. А может, и снег повалит. С такой погодой не шутят. Да и пора уже, все же зима, а не осень, и так погода теплом долго баловала, снежок-то на землице тоже полежать должен.

К небольшому селу, громко споря и постоянно ругаясь, подходили трое: сухонькая маленькая старушка, укутанная в дербилу[23], местный аналог теплой шубы, высокий симпатичный парень, по виду явно сельский, в непонятном одеянии, возможно, содранном с чужого плеча, и девушка небольшого росточка, не просто худая, а костлявая, буквально перевязанная крест-накрест ремнями, как тюк с имуществом. Вернее будет сказать, подходили только двое: старушка и парень, девушку же они попеременно, с грубыми ругательствами, просто тащили за собой, словно молодую упрямую ослицу.

- Иди давай, дурында, вот пойдет сейчас снег, и что делать будем? Замерзнем же, - ворчала раздраженно старушка. Сейчас тащить «поклажу» была ее очередь, и она кидала из-под густых кустистых бровей недовольные взгляды на парня, явно наслаждавшегося вечером и даже не собиравшегося облегчать жизнь пожилой женщине, то и дело поводила своим большим крючковатым носом, словно нюхая воздух, как собака-ищейка, и явно большего всего на свете сейчас мечтала о тепле, уюте, вкусном ужине и горячем шайсе[24].

- Вам надо, вот вы и идите, - девушка угрюмо огрызалась, явно не желая передвигать ногами. – А я лучше в поле лягу и замерзну!

- Ну и кому ты хуже сделаешь? – добродушно осклабился молчавший до сих пор парень. – Помрешь же, глупая.

- И пусть! – с вызовом пропищала, кашляя от холода, упрямая спутница. – Все лучше, чем замуж за тебя идти!

Старуха хотела было ответить что-то явно нелицеприятное, но чуть не споткнулась о несколько бревен, наваленных перед самым селом, прямо на дороге.

- Это что еще такое? – Громко возмутилась она. – Нормальным людям пройти не дают. Того и гляди ноги себе поломаю!

- А это, бабушка, охрана такая, чтобы чужие не шастали, - послышался сбоку насмешливый голос, и на дорогу рядом вышел здоровенный молодой детина, легко поигрывая еще одним бревном, явно собратом тех, что лежали на земле.

- Да какие мы чужие, милок, - удивленно всплеснула руками бабка, не забыв придержать за ремень свою своенравную спутницу. – Местные мы, из Чащера, что тут недалече, идем в Ортон, к брату моему. Да вот, видно, до ночи не успеем, а под снегом лежать не хочется. Переночевать-то у вас можно?

- Можно, отчего нельзя, добрым людям мы всегда рады, - хмыкнул детина. – Только девка ваша что-то больно норовиста. На местную не похожа.

- А, эта, - бабка кинула презрительный взгляд на задравшую подбородок в тщетной попытке изобразить гордость девушку. – Так это я невесту своему племяннику присмотрела. Девка и правда с норовом, так оно и ничего, у молодых-то кровь горячая, поймут друг друга.

Девушка резко покраснела, парень довольно хмыкнул, детина ухмыльнулся.

- Твоя правда, бабушка. Пойдем, провожу вас к старосте нашему, Арту. У него и переночуете.

- Пойдем-пойдем, милок, - торопливо закивала старушка, дергая за ремень и заставляя «добычу» нехотя передвигать ноги.

Обычно в селах ложатся и встают по солнцу. Но светило уже давно зашло, а на сельских улицах было многолюдно: народ шатался между домов, переговаривался и многозначительно перемигивался. И везде ярко горели факелы.

- Это что ж, сынок, праздник у вас какой? – с любопытством спросила бабка, быстро семеня за проводником.

- Можно и так сказать, бабушка, - ухмыльнулся довольно детина. – Мы сегодня свободными стали!

Старуха с удивлением посмотрела в спину своего собеседника, но уточнять, о чем тот говорит, не стала.

В крестьянской избе было натоплено, но неуютно: грязь, копоть, на стенах – плохо замытые следы крови.

- Ты туда не смотри, бабушка, - посоветовал провожатый, подходя к неубранному столу с кучей объедков на нем и отодвигая два стула; на один из них он и уселся. – Это мы сегодня за свои права боролись.

И тут же громко:

- Арт, я тебе постояльцев на ночь привел!

Из-за перегородки послышалась возня, и через несколько минут оттуда появился по пояс голый пьяный карлик. Пошатываясь, он подошел к гостям, несколько секунд их осматривал, потом довольно протянул:

- У, какая краля, - и попытался приобнять девушку.

Та испуганно пискнула, стараясь увернуться от этой сомнительной чести. Тут же подскочил сидевший до этого парень:

- Ты, урод, мою невесту не лапай!

На урода карлик не обиделся, лишь ухмыльнулся:

- Подумаешь, какие мы гордые, - пошатнулся и упал прямо на пол, где тут же захрапел.

- Это кто, милок? – с изумлением спросила наблюдавшая за всем старуха.