Ведьма с крылом дракона (СИ)

Дилан потрясенно округлил глаза, не в силах выдавить из себя ни звука. Дяди Иларии произносил речь таким сухим тоном, что юноше казалось, мужчина давно замыслил подобное. Все же он не раз оговаривался, что если с Иларией что-либо случится, в их семье есть младшая дочь.

Дилан перевел взгляд на отца, и тот торжественно улыбался. У юноши не оставалось сомнений, что главы давно всё обсудили, но мнением детей совершенно не интересовались. Политический брак имел вес, а объединить два великих военных рода стало главнейшей и единственной целью.

— А Хильда знает о ваших планах? — с презрением процедил Дилан и встал из-за стола. — Илария не мертва, и я не отказывался от помолвки с ней.

Зал тотчас охватили голоса, но юноша не разбирал слова. Для него всё смешалось в какофонию, голова гудела, а в висках пульсировало. Он попеременно смотрел на отца и дядю Иларии, оба были недовольны его решением.

Дилан усмехнулся, неожиданно вспомнив, как отец предлагал ему взять главенство рода на себя. Теперь отчего-то это казалось прекрасной идеей. Мысль за мыслью складывался план, и Дилан ощутил облегчение. Пусть он не нашел способа, как спасти Иларию, но знал, как сделать так, чтобы ее приняли здесь. Дома. В Рейнере.

Юноша вобрал в легкие воздух и громким голосом заявил:

— У меня для вас тоже есть объявление!

Лица старших насторожились, и только глава Хофернона взирал с любопытством.

— Это так, что Эстебан и Баретти желали породниться. И наверняка остальным семьям сей факт неприятен. Издревле Рейнер, как город-крепость, базировался на четырех родах, а любые изменения способны нарушать баланс. Тем не менее, есть еще одна важная вещь, о которой я должен сообщить. — Дилан вытянул руку над столом. — Проще, на самом деле, показать золотой гримуар. И я стал его хранителем.

Юноша ухмыльнулся, оценивая, насколько вытянулись лица старших от удивления.

— Митра был утерян тысячелетия назад, — запротестовал глава Хофернона, нахмурившись.

— Нет, гримуар всегда был здесь, в самом сердце города, под надзором первого хранителя.

Дилан сжал пальцы, раздумывая, стоит ли показывать присутствующим Митру, замерев с протянутой над столом рукой. Отчего-то юноша вспомнил, что в храм никогда никого не пускали, сея среди детей историю, что внутри живет божество, недолюбливающее нежданных гостей. Физхрила можно счесть мифическим, древним зверем, наслаждающимся одиночеством, ведь кроме него в живых драконов не осталось. У него была каменная чешуя и отсутствующий взгляд, а, судя по огромным размерам, Физхрил уже много десятилетий не выбирался наружу — он попросту не смог бы остаться незамеченным для своих потомков.

Юноша задумался, насколько велика вероятность, что никто из присутствующих не посещал храм? Дилан помнил, что, будучи детьми, даже заядлые сорванцы не решались приближаться к вратам храма, чтобы не прогневать великое божество. Но они с Иларией однажды пробрались внутрь, и при этом у них не возникло трудностей.

— Внутрь храма невозможно попасть. Как тогда? — выдавил преемник Верье с нескрываемой неприязнью, будто указывая, что наследник Баретти нагло лгал на священном собрании глав четырех великих родов.

Дилан растянулся в широкой улыбке. В его груди разливалось тепло, ведь он нашел тот едва уловимый рычаг давления, способный переломить волю всего закостенелого Рейнера.

— Правда? Мы с Иларией уже посещали его вместе. Давно, в детстве, — отозвался Дилан. — Вы не пробовали из страха быть проклятыми божеством? Или он не пустил вас в свои владения, сочтя надоедливыми потомками? Бесполезными?

Наследник Верье густо покраснел то ли от ярости, то ли от публичного стыда. Он скрипел зубами и издавал недовольное мычание, будто подбирал слова, чтобы выкарабкаться из неудобного положения, но не находил весомого ответа.

— Видимо, я прав, и Физхрил не пускал вас… всех.

Дилан остановился взглядом на отце, потрясенно раскрывшем рот, а затем сосредоточил внимание на маркизе Диассийском. Тот взирал на него, как на трофей, отчего юноша ощутил себя измаравшимся в грязи.

— Зато он признал Иларию Эстебан, которую вы все клеймили демоницей, и позволил вернуть ее домой даже несмотря на то, что девушка утратила человеческую природу. Илария все еще остается первой наследницей Эстебан, одного из дома основателей Рейнера, и прямым потомкам великого дракона. Мне же… — Дилан выдержал паузу. — Физхрил даровал силу светлого гримуара, чтобы очистить душу моей невесты и вернуть ей человеческий облик. Я — хранитель Митры, — добавил он в завершение строго.

Возмущенные голоса стихли лишь тогда, когда в ладони Дилана вспыхнул свет, из которого, как по волшебству, появилась книга. Твердый переплет, испещренный символами и узорами, напоминающими солнечные лучи, ярко сиял, а страницы, будто расплавленное золото, изгибались. Усилием воли Дилан заставил гримуар исчезнуть, и следом зал охватили разочарованные вздохи. Юноша видел, как взгляды людей стали жадными и острыми: они желали заполучить гримуар любой ценой.