Ведьма с Портобелло

Если бы немец прислал новое письмо, оно вернулось бы к нему с пометкой «адресат отсутствует». Фото­графия Афины была напечатана в газетах только од­нажды, после первого радения на Портобелло, так что шансы на то, что он узнает ее, были ничтожны. Кроме меня, в это дело были посвящены еще трое – ее роди­тели и сын. Все мы присутствовали на ее похоронах, амогила украшена надгробной плитой, на которой зна­чится ее имя.

Мальчик бывает у матери еженедельно. Кстати, он блестяще учится.

Разумеется, настанет день, когда Афине надоест уединение и она захочет вернуться в Лондон. Это не страшно – кроме самых близких друзей, никто не вспомнит о ней: у людей короткая память. К этому времени катализатором будет Андреа, тем более что справедливости ради надо признать – она гораздо луч­ше Афины приспособлена для выполнения этой миссии. Помимо того, что наделена нужными дарованиями, она еще и актриса, то есть знает, как обращаться с пу­бликой.

Слышал я, что она сумела, не привлекая к себе ненуж­ного внимания, значительно расширить масштаб своей деятельности. Рассказывают, что с нею контактиру­ют люди, занимающие ключевые позиции в обществе, и в нужный момент, когда накопится необходимая кри­тическая масса, они покончат с лицемерием преподоб­ных Баков всех мастей.

Именно об этом мечтала Афина – вовсе не о личном успехе (вопреки мнению многих, включая и Андреа), но об исполнении своего предназначения.

Затевая свое исследование, результаты которого изложены в этой рукописи, я полагал, что лишь изучаю жизнь Афины, чтобы понять меру, а верней – безмер­ность ее отваги. Но в процессе сбора материалов выяв­лялась и моя скрытая роль. И тогда я пришел к выводу, что главным побудительным мотивом для этой тяже­лейшей работы было стремление ответить на вопрос,не дававший мне покоя: почему Афина любила меня, если мы с ней – такие разные и так по-разному смотрим на мир?

Помню, как впервые поцеловал ее – это было в баре неподалеку от вокзала Виктория. Она в ту пору рабо­тала в банке, я уже был детективом Скотланд-Ярда. После нескольких свиданий она пригласила меня потан­цевать в доме человека, у которого снимала квартиру. Я отказался – это был не мой стиль.

Вместо того чтобы обидеться или рассердиться, она сказала, что уважает меня за это решение. Пере­читывая сейчас показания ее друзей, я испытываю под­линную гордость, ибо ничьих больше решений Афина не уважала.