Ведьма Вильхельма

Так вот, с удивлением я справилась быстро. Откупорив флакон, замерла, не совсем соображая, как именно мне передать зелье. Если я правильно понимала, то мы с этим человеком находились на разных планах бытия. Словно он на лицевой стороны мира, а я на изнанке. Или наоборот. Вполне могло статься, что он вообще в другом мире. Или это всё плод моего воображения.

Но всё это было сейчас не важно. Не придумав ничего лучше, я просто осторожно вылила зелье на рану, замечая, как человек дёрнулся, будто ему причинили боль. Зелье разлилось непонятной кляксой по руке, а потом медленно впиталось. Самое интересное, что я видела – зелье не прилегало плотно к человеку, а висело в сантиметре от кожи, но всё равно медленно впиталось внутрь. Неправильность в теле мужчины стала постепенно пропадать, пока не исчезла совсем. Я видела, как он поднял руку и повертел ею перед лицом, рассматривая.

Опустив руку, он протянул её ко мне, но, естественно, она прошла сквозь.

Улыбнувшись, я хотела прикоснуться к нему, но в этот момент проснулась. Медленно открыла глаза и прислушалась.

На улице шел дождь.

Благо до земли воды долетало не так много, поэтому мы быстро перекусили, свернули лагерь и выступили. Сидеть времени не было совсем – неумолимо приближался сезон дождей. Конечно, до него ещё далеко, но нам за это время надо успеть дойти до гор, найти место, пригодное для жилья, построить хотя бы что-то для защиты от непогоды. Так что вперёд и только вперёд.

К обеду дождь разошелся. Мужчины, которые постоянно бродили поблизости от колонны, нашли неподалёку растение, похожее на лопух. Вот только листья его были просто громадными. Чтобы дать представление о примерном размере, скажу, что один лист такого лопушка спокойно закрывал собой всю телегу, ещё и немного свисал по краям.

Когда я напрягла память, то вспомнила, что это растение вполне можно использовать для зелий. Компонент из него не слишком ценный, да и годился только для настойки от обыкновенной простуды, но листья я велела после дождя скрутить и сложить на одной из телег. Потом надо будет их просушить и подготовить для варки зелий.

Ближе к вечеру приказала вставать лагерем. Дождь шел всё сильнее, и даже тут, внизу, он стал весьма ощутим. Да и температура опустилась – стало заметно холоднее. Ингрид притащила старый ветхий плащ, который я совсем не узнавала. Не было у меня такого.

Все встретили остановку с облегчением, даже немного повеселели, хотя и ненадолго. В лагере закипела работа. Одни начали разводить костры, вторым принялись собирать шалаши, которые потом накрывались лопухами, третьи приступили к готовке.

Мою палатку поставили в рекордные сроки. Рядом развели большой костер и, спросив, не нужно ли ещё чего-нибудь, ушли по своим делам. Люди уже привыкли, что я не прошу для себя ничего необычного. Я хорошо помнила, что аристократы в этом мире весьма капризные существа. Их раздевали, одевали, купали, причесывали, чуть ли не с ложечки кормили. Кажется, в моем прошлом мире тоже было нечто подобное.

Именно поэтому на меня первое время странно косились, ожидая, когда я потребую к себе девушек, чтобы те ухаживали за мной. Но мне это было не нужно, лишнее мельтешение перед глазами только раздражало. Пришлось Ингрид объяснять, что я предпочитаю обходиться собственными силами, чтобы ничто не отвлекало от мыслей. Мол, я стараюсь вспомнить все рецепты, выученные мною, а люди, которые будут постоянно вертеться рядом, станут меня отвлекать.

Кормилица поворчала что-то о приличиях и о том, что невместно мне как обычной девке самой переодеваться, но быстро смирилась, время от времени тоскливо посматривая на меня. Я однажды спросила её, что ей не нравится и почему она на меня так смотрит. На мой вопрос Ингрид расплакалась и сказала, что это путешествие изменило меня и ей страшно, что однажды я стану вместе с мужиками бегать по лесу и буду вести себя совсем неподобающе для дочери аристократического рода.

Я лишь вздохнула на это и ответила: «Если для того, чтобы мы все выжили, мне потребуется пробежаться по лесу, матерясь и ежесекундно сплевывая, то я незамедлительно это сделаю». На это Ингрид округлила глаза и схватилась за сердце, причитая, что невместно, совсем невместно.

Переубеждать женщину я не стала. Пусть думает что хочет. Конечно, я не материлась и уж тем более не плевалась, просто вела себя так, как мне удобно и как привыкла.

– Госпожа.

Я чуть отодвинула ткань палатки и выглянула наружу. Один из охотников стоял рядом и неловко переминался с ноги на ногу. Вот тоже странность. Люди хоть и делают всё, что я скажу, но при этом стараются общаться со мной как можно меньше, лишь смотрят часто со стороны, будто постоянно удостоверяясь, что я всё ещё с ними. А уж если кому и надо со мной поговорить, то сразу видно, что они робеют.

– Что случилось? – спросила, выходя из палатки.

– Вы просили приносить всё, что найдём необычного.