Ведьма. Жестокая Императрица

— Ты шутишь? Тогда она уж точно меня убьет! Зеркало и фонарик слабо покачивались на вишневых ветках у нас над головами. Фонарик давно погас, а зеркало выглядело совсем не так загадочно, как раньше. Внутренний голос говорил мне, что оно больше не перенесет меня в Иворечье, даже если я попрошу. Зеркало выполнило свое предназначение, и магия покинула его.

Я аккуратно сняла его с ветки, а потом проделала то же и с фонариком. Фонариком Лю. Теперь-то я знала, почему бабушка так называла его.

— Ну, до завтра, — попрощалась Вилл, зевая. — Если я, конечно, смогу завтра оторвать голову от подушки.

Мои подруги разошлись. Они выглядели как самые обычные хитерфилдские девчонки. Я тихонько проскользнула в дом, чтобы урвать хоть пару часов сна. Мне показалось, что едва только я рухнула в кровать, как мама стала теребить мое плечо.

— Малышка, пожалуйста, вставай. Позвонили из больницы, мы должны сейчас же поехать туда.

Я растерянно заморгала, а потом резко села. Первые солнечные лучи окрасили комнату в почти белый цвет.

— Что-то с дядей Као? Ему хуже?

— Не знаю, малышка. Звонила медсестра, она только передала, что кузина Ли просила нас приехать поскорее.

Сердце заколотилось с бешеной скоростью, в ушах зашумело. Я стала натягивать вчерашнюю одежду и так спешила, засовывая руку в рукав, что он чуть не треснул. Потом мы побежали по лестнице и выскочили на пустынную утреннюю улицу, где папа уже ждал нас с заведенной машиной.

Мы доехали до больницы быстро, как автогонщики. Но там что-то заставило нас не торопиться. Мы не побежали по коридору, а пошли размерен-

ным шагом. Наверное, мы все боялись того, что можем узнать, когда подойдем к палате дяди Као. Но в палате мы увидели улыбающегося дядю. Он сидел на кровати и потягивал зеленый чай из чашки, которую держала перед ним кузина Ли.

— Вам лучше, — сказал папа, с облегчением опускаясь на стул для посетителей.

Старик кивнул.

— Кое-кто сказал мне, что мне еще не пора покидать этот мир, и я должен перестать пугать своих близких.

У меня отвисла челюсть. Это были почти те же самые слова, какие бабушка сказала Маме Лю. Точно, те же самые слова.

Мои губы медленно растянулись в улыбке.

— Кажется, я знаю, кто вам это сказал, — прошептала я.

Дядя Као взглянул на меня, его глаза таинственно блестели на худом покрытом морщинами лице. Потом он улыбнулся в ответ.

— Что ж, может быть, ты и знаешь, девочка. Вполне может быть.