ВЕДЬМАК

— Дурак, говорю. Налоги в торговле платят в зависимости от прибыли. Прибыли, Лютик! Понял? Этот паршивец допплер подделался под меня и занялся каким-то нечистым делом. И заработал на нем. Заработал! А я — плати налог да еще и покрывай долги этого голодранца, ежели он их наделал. А не заплачу, так — в яму, а там публично поставят, как на скотине какой, тавро и сошлют на рудники! Дьявольщина!

— Хе! — весело отозвался Лютик. — Стало быть, нет у тебя, Даинти, иного выхода, как тайно сматываться из города. Знаешь что? Есть идея. Давай обернем тебя бараньей шкурой. Ты пройдешь через ворота, крича: «Я овечка, овечка, бе-е-е». Никто тебя не узнает.

— Лютик, — угрюмо проговорил низушек. — Заткнись, а то ведь стукну. Геральт?

— Что, Дан?

— Поможешь схватить допплера?

— Послушай, — сказал ведьмак, все еще безуспешно пытавшийся зашить разорванный рукав куртки. — Мы в Новиграде. Тут тридцать тысяч жителей — людей, краснолюдов, полуэльфов, низушков и гномов, да, вероятно, еще столько же приезжих. Как ты собираешься отыскать его в такой тьме народу?

Даинти дожевал оладью, облизнул пальцы.

— А магия, Геральт? Ваши ведьмячьи чары, о которых столько болтают?

— Магически допплера можно обнаружить, только когда он в своем виде, а в своем-то он по улицам не шастает. И даже если б так, все равно магия не поможет, потому что кругом кишмя кишат слабые чародейские сигналы. У каждого второго дома магические замки, а три четверти людей носят амулеты, самые разные — против воров, блох, пищевых отравлений. Не счесть.

Лютик провел пальцами по грифу лютни, звякнул струнами.

— Идет весна, дождем повеяв теплым! — пропел он. — Нет, скверно. Весна грядет и солнце… Нет, черт возьми. Не получается. Ну никак…

— Перестань скрипеть, — проворчал низушек. — Ты действуешь мне на нервы.

Лютик кинул ельцам остатки оладьи и сплюнул в бассейн.

— Глядите, — сказал он. — Золотые рыбки. Говорят, такие исполняют желания.

— Так те красные, — заметил Даинти.

— Ну и что, какая разница. Черт возьми, нас трое, а они выполняют по три желания каждая. Получается, по одному на брата от каждой рыбки. А, Даинти? Не хочешь, чтобы рыбка заплатила за тебя налог?

— Почему же. А вдобавок пусть что-нибудь свалится с неба и треснет допплера по башке. И еще…

— Стой, стой. У нас тоже есть желания. Я, к примеру, хочу, чтобы рыбка подсказала мне окончание баллады. А ты, Геральт?

— Отцепись, Лютик. Балаболка.

— Не порти игры, ведьмак. Скажи, чего бы ты хотел?

Ведьмак встал.

— Я бы хотел, — проворчал он, — чтобы тот факт, что нас пытаются окружить, оказался недоразумением.

Из переулка напротив фонтана вышли четверо одетых в черное людей в круглых кожаных шляпах и медленно направились к бассейну. Даинти, оглянувшись, тихо выругался.

Из улочки позади них вышли еще четверо. Эти, приближаясь, заблокировали переулок. В руках они держали какие-то странные кружочки, напоминающие свернутые ремни. Ведьмак осмотрелся, пошевелил плечами, поправляя висящий за спиной меч. Лютик икнул.

Из-за черной четверки вышел невысокий мужчина в белом кафтане и коротком сером плаще. Золотая цепь на его шее поблескивала в ритм шагам, стреляя желтыми отблесками.

— Ляшарель… — простонал Лютик. — Это Ляшарель.

Черные люди у них за спинами медленно двигались к фонтану. Ведьмак потянулся за мечом.

— Нет, Геральт, — шепнул Лютик, прижимаясь к нему. — Ради богов, не доставай оружия. Это храмовая стража. Если мы окажем сопротивление, нас живьем из Новиграда не выпустят. Не трогай меча.

Человек в белом кафтане уверенно шел к ним. Типы в черном следовали поодаль, на ходу окружая бассейн, чтобы занять стратегически верно выбранные позиции. Геральт, слегка сгорбившись, внимательно наблюдал. Странные предметы, которые они держали в руках, не были, как он вначале думал, обычными ременными кнутами. Это были трехвостки. Или, иначе, ламии.

Человек в белом кафтане приблизился.

— Геральт, — шепнул бард, — ради бога, спокойнее…

— Я не позволю к себе прикоснуться, — буркнул ведьмак. — Не позволю к себе прикоснуться, кем бы он ни был. Внимание, Лютик… Если начнется, убегайте что есть мочи. Я их отвлеку… на какое-то время.

Лютик не ответил. Закинув лютню за спину, он низко склонился перед человеком в белом кафтане, богато расшитом золотыми и серебряными нитками в белую мозаику.

— Благородный Ляшарель…

Человек по имени Ляшарель остановился, окинул их взглядом.

Его глаза, как про себя отметил Геральт, были мерзко холодными и имели цвет стали. Бледный лоб болезненно вспотел, на щеках красные неровные пятна румянца.

— Господин Даинти Бибервельт, купец, — сказал он. — Талантливый мэтр Лютик. И Геральт из Ривии, представитель столь редкой ныне профессии ведьмаков. Встреча старых друзей? У нас, в Новиграде?

Никто не ответил.

— Весьма неудачным, — продолжал Ляшарель, — я считаю тот факт, что на вас поступил донос.