ВЕДЬМАК

Перенос из места в место шел у нее уже так хорошо, что она начала экспериментировать. Одним из немногих мест, которых она не боялась, были теплые вересковые пустоши на опушке дикого леса, над которыми висели две луны. Вызвав в памяти образ этих лун и мысленно твердя, чего именно она хочет добиться, Цири сконцентрировалась, напряглась, погрузилась в ничто.

Удалось уже со второй попытки.

Ободренная, она решилась на еще более смелый эксперимент. Было ясно, что, кроме различных мест, она посещала и различные времена. Об этом говорил Высогота, говорили эльфы, упоминал единорог. Ведь она смогла — хоть и непреднамеренно — однажды уже сделать это! Когда ее ранили в лицо, она сбежала от преследователей во время, прыгнула на четыре дня вперед, потом Высогота не мог досчитаться этих дней. Ничего у него не сходилось…

Не в этом ли было ее спасение? Прыжок во времени?

Она решила попытаться. Пылающий город, к примеру, не мог гореть вечно. А если попасть туда до пожара? Либо после него?

Она попала точно в самое сердце пожара, опалив себе брови и ресницы и вызвав ужасный переполох среди бегущих из полыхавшего огнем города погорельцев. И тут же сбежала на дружественное вересковье.

«Пожалуй, не стоит так рисковать, — подумала она. — Кто знает, чем это кончится? С местами у меня получается лучше, а значит, будем придерживаться мест. Попытаемся попасть в места знакомые, такие, которые я помню, и такие, которые вызывают у меня приятные ассоциации».

Начала она с храма Мелитэле, представив себе ворота, дом, парк, мастерские, общежитие послушниц и адепток, комнату, в которой жила с Йеннифэр. Она концентрировалась, прижав кулаки к вискам, вызывая в памяти лица Нэннеке, Эурнэйд, Катье, Иоли Второй.

Ничего не получилось. Она попала на какие-то туманные и кишащие москитами болота, заполненные посвистом черепах и громким кваканьем лягушек.

Попробовала поочередно — не с лучшим результатом — Каэр Морхен, Острова Скеллиге, банк в Горс Велене, в котором работал Фабио Сахс. Отказалась от Цинтры: знала, что город захвачен нильфгаардцами. Вместо этого попыталась попасть в Вызиму, город, в котором она и Йеннифэр когда-то производили закупки.

Аарениус Кранц, ученый, алхимик, астроном и астролог, ерзал на жестком стульчике, прильнув глазом к окуляру телескопа. Комета первой величины и мощности, которую можно было почти неделю видеть на небе, заслуживала того, чтобы ее наблюдать и исследовать. Такая комета — Аарениус Кранц знал — с огненным красным хвостом обычно предвещает большие войны, пожары и резню. Сейчас, правда, комета малость припозднилась, поскольку война с Нильфгаардом шла уже полным ходом, а пожары и резню можно было предсказать вслепую — и безошибочно, поскольку без них не обходилось ни дня. Отлично зная движения небесных сфер, Аарениус Кранц все же надеялся высчитать, когда, через сколько лет или столетий, комета появится вновь, предвещая очередную войну, к которой, если знать, можно подготовиться лучше, чем к теперешней.

Астроном встал, помассировал ягодицы и пошел облегчить мочевой пузырь. С террасы, через балюстраду. Он всегда отливал с террасы прямо на клумбу пионов, начхав на замечания экономки. До дворовой уборной было далеко, терять время на пустое хождение, во-первых, не пристало ученому, а во-вторых, бросать работу и ходить далеко по нужде — значит растерять ценные мысли, а уж этого ни один уважающий себя ученый позволить себе не мог.

Аарениус Кранц себя уважал.

Он встал у балюстрады, расстегнул штаны, глядя на отражающиеся в воде озера огни Вызимы. Облегченно вздохнул, возвел очи горе, к звездам, и подумал при этом: «Звезды и созвездия — Зимняя Дева, Семь Коз, Жбан. Если верить некоторым теориям — никакие это не мерцающие огоньки, а миры. Иные миры. Миры, от которых нас отделяет время и пространство… Я глубоко убежден, что когда-нибудь станут возможны путешествия к этим иным мирам, в эти иные времена и пространства. Да, наверняка когда-нибудь такое станет возможным. Отыщется способ. Но для этого потребуется совершенно новый образ мыслей, новая животворящая идея, разорвущая сдерживающий ее ныне жесткий корсет, именуемый рациональным познанием…

Ах, — думал он, подпрыгивая, — если б это случилось… Если б озарило, если б напасть на след. Всего лишь одна, неповторимая оказия…»

Внизу, под террасой, что-то сверкнуло, ночная тьма разорвалась, из блеска появилась лошадь. С седоком. Девушкой.

— Добрый вечер, — вежливо поздоровалась девушка. — Простите, если не вовремя. Нельзя ли узнать, что это за место? И какое это время?

Аарениус Кранц сглотнул, открыл рот и забормотал.

— Место, — терпеливо и четко повторила девушка-наездница. — Время.

— Эээ… Ну… Того… Беее…

Лошадь фыркнула. Девушка вздохнула.

— Ну что ж, вероятно, я снова не туда попала. Не то место. Не то время! Но ответь мне, человек! Хотя бы одним понятным словечком. Ведь не могла же я попасть в мир, в котором люди утратили способность к членораздельной речи?

— Эээ…

— Одно словечко.

— Хэээ…

— Да чтоб тебя удар хватил, болван, — сказала девушка.

И исчезла. Вместе с лошадью.