Ведьмак из Большого Киева. Родина безразличия

Техник пытливо глядел на него.

– Вам что, совсем неинтересно – кто пытался вас подставить?

Геральт немного подумал и хотел уже было ответить в том смысле, что должна же быть в жизни какая-нибудь тайна, но ответил скучнее и прозаичнее:

– Нет. Неинтересно.

– Даже затем, чтобы знать, кому нельзя доверять и от кого стоит ждать подвоха?

На этот раз ведьмак хотел сказать, что и так никому не доверяет, а подвоха ждет от каждого, кто встречается ему на пути, но вместо этого просто развернулся и молча вышел.

У полевой кухни как раз колотили кочергой в подвешенный кусок рельса – сзывали на ужин.

* * *

Рюкзачок Геральту вернули только наутро, когда лагерь опустел на добрых две трети и продолжал быстро пустеть. У шлагбаума народ торопливо закупал последние сувениры, обнимался и разъезжался. Впервые не вился дымок над полевой кухней. На дальней половине футбольного поля рабочие с ленцой разбирали припорошенную песком сцену. В воздухе висело отчетливое послевкусие минувшего праздника, хоть для некоторых он получился с горчинкой, а для бывшего Техника Умани – так и вообще стал последней чертой. Но раз подобное ощущение возникло, значит, оргкомитет постарался на славу и сумел оградить большинство участников от невеселой рутины расследования.

Геральт покопался в рюкзачке – все было на месте, даже беспроводной зарядник. Не хватало только видеорегистратора, но насчет этого следователь-майор накануне предупреждал. Вещдок, ничего не попишешь. Геральт мысленно распрощался со своим приборчиком, застегнул рюкзачок и посмотрел на часы. Было начало двенадцатого.

За столом машиноловов было непривычно пусто – команда Вольво уехала рано утром, едва рассвело. Геральт взял пива в ближайшей наливайке и вернулся к знакомому столу. Последние байкеры сворачивали палатки, навьючивали на верных двухколесных монстров и неторопливо тянули к выезду из лагеря.

Ровно в полдень тренькнул служебный телефон.

– Геральт?

– Я.

Звонил хозяин.

– Подходи к штабному за расчетом.

– Так вы же все заплатили, – озадачился Геральт. – Разве только мобилку осталось сдать.

– Вот и подходи, сдашь, – сказал Хорн и отключился.

У крылечка штабного домика толпились человек двадцать «Кожанов» и стояло несколько мотоциклов. Два орка со стремянкой снимали растянутый над крылечком плакат с приветствиями. Хорн, толстый Муня и еще трое живых из оргкомитета стояли тут же, что-то бурно обсуждая. Чуть в стороне, в тенечке, виднелись прокурорский «Верес», полицейский «Штур» и окрашенный в серо-стальной цвет фургончик, крошечные окошки которого были забраны внушительными решетками.

Геральт приблизился, на ходу вынимая служебную мобилку.

Когда он подошел, разговоры разом смолкли. Геральт сначала решил, что из-за него, но нет: отворилась дверь штабного домика, и на асфальтовый пятачок перед ним вышли двое конвоиров с ружьями, затем Шершавый, Трамп и Гастон в наручниках, а дальше – опять конвоиры и в самом конце – следователи и прокурор с неизменным помощником.

Но до воронка арестованных довели не сразу, Хорн басом прорычал: «Секундочку!», подошел к прокурору и что-то тихо сказал ему. Прокурор секунду подумал и поманил майора. Они пошептались еще немного, после чего майор громко скомандовал:

– Конвой! Подследственных в кольцо! Хащенко, по очереди снять наручники!

Тюремщики остановились, окружив троицу проштрафившихся байкеров, и наставили на них ружья. Геральт подумал, что в таком кольце любой почувствовал бы себя неуютно.

– Снимайте цвета! – процедил Хорн.

С троицы по очереди содрали куртки с эмблемой «Кожанов» и вновь на всех троих нацепили наручники.

– В машину! – махнул рукой майор, и подследственных принялись одного за другим запихивать в серый фургончик.

Прокурор с Хорном еще с минуту пошептались, после чего прокурор забрался в свой «Верес» и отбыл. Следом тронулась и полицейская машина, куда сели следователи, потом фургончик, а уж ему в хвост пристроились еще две полицейских «Хортицы».

Шлагбаум в этот день даже не опускали, так и стоял, целясь торцом в летнее небо.

Поскольку Хорн вроде бы освободился, Геральт подошел к нему.

– Кому сдавать мобильник? – спросил ведьмак.

– Муня, прими, – велел Хорн, и толстяк забрал у Геральта трубку, которая и правда трое суток честно отпахала без подзарядки.

– Вроде все? – на всякий случай уточнил Геральт. – Двенадцать ноль девять.

– Не совсем, – буркнул Хорн и провел ладонью по коротко остриженным волосам на макушке. – Мы тут с ребятами посовещались… Да я и сам хотел выписать тебе премию…

– Спасибо, конечно, – мягко остановил его Геральт, – но ведьмаки плату берут только один раз: при найме.

– Я не о деньгах, – сказал Хорн спокойно. – Как насчет него?

И он кивнул на один из мотоциклов, стоящих у крыльца.

Геральт поглядел.

– Хороший аппарат, – признал он. – Давно приручен?

– Лет пять. Бак полон.

Хорн уронил в ладонь Геральта ключ с металлическим брелком в виде волчьей головы.

– И еще… – добавил Хорн. – Хоть это и не принято, но ребята одобрили.

Он протянул руку назад, ему подали одну из курток.