Ведьмак из СПб

— По старинке… А времена сейчас, Максим, совсем другие. И нужно идти с ними в ногу!

Волков с этим утверждением если и был согласен, то не полностью — слишком уж хорошо впечатался в память третий закон из Свода правил ведьмаков. Закон, который он не преминул процитировать:

— Никто из живущих ныне не должен ведать о существовании нашем, ибо не готов человек узнать о нечисти треклятой.

Николай, как показалось, от первых слов чуть вздрогнул, но к концу фразы хладнокровие к ведьмаку вернулось.

— То есть ты, Максим, считаешь, что написанный семьсот лет назад Свод правил… до сих пор не потерял актуальности и ему нужно следовать… беспрекословно?

— Нет, но…

— Или следовать только в тех моментах, которые тебе кажутся выгодными? Вспомни седьмой закон: «Не причини вреда твари любой или нечисти, что угрозы человеку не представляет». А затем вспомни свое последнее дело. Вспомни костомаху. А потом подумай, такой ли уж ты безгрешный, или в старые времена от тебя вмиг отвернулись бы все наши братья?

А вот такого поворота событий Волков не ожидал. Поэтому, прикусив губу, промолчал — крыть было нечем.

— И тут ты почувствовал, что попал в мою ловушку, верно? — усмехнулся Поздняков. — А возвращаясь к Синице… так помимо него — и еще десятка персон, включая частных меценатов — о нас никто более и не знает. Ни полиция, ни власти города — все по древним канонам. Поэтому третий закон — как и все остальные законы — мы все же чтим, хоть и с некоторыми оговорками. Которые даже не оговорки, а жизненная необходимость.

— Значит, тот «ваш человек», о котором упомянул Роберт, когда рассказывал мне про труп и есть?..

— Капитан Синицын.

— Понял. Теперь все стало значительно яснее.

— Рад, что мы нашли общий язык… — Поздняков сделал уже знакомый жест следовать за ним и направился к выходу со двора. — Кстати, Максим, у тебя есть какие-то мысли об увиденном? Или, может, в голове уже родился план, как с помощью твоего ведьмачьего дара найти ублюдка?

Волков развел руками в стороны:

— Увы, пока мой дар бесполезен. А вообще, я больше привык полагаться на интуицию и наблюдательность, чем на дар.

— И что тебе говорят интуиция и наблюдательность?

— Пока молчат!

Все это время не участвовавшая в беседе Соня, привлекая внимание, вдруг дотронулась до локтя Макса:

— Волчок, а ты разве не можешь переместиться в прошлое и спасти эту девушку? Или хотя бы выведать у нее всю необходимую информацию? Или проследить, куда направился убийца?

— Нет, Сонь, это так не работает, — улыбнулся ее наивности Волков.

— А как это работает?

— Расскажу как-нибудь в следующий раз, хорошо? — Макс запнулся, увидев в десяти метрах Зарецкого, который открывал заднюю дверь такси, и неожиданно даже для самого себя ткнул пальцем в его сторону: — А можно мне с ним? Он же сможет показать мне сознание убитой? Или он на такое не способен?

— Можно. Сможет. Способен.

Подумав, что в этот раз Поздняков даже превзошел самого себя времен ПМС, Волков кивнул и бросился за некромедиумом.

— Антон! Подожди! — успел он перехватить закрывающуюся дверь такси. — Двигайся давай! Дай я сяду!

— Зачем?

— Вместе поедем. Хочу посмотреть на тебя за работой.

— Серьезно? — вытаращился Антон. — Променял обед с Соней на лицезрение трупов?

— Обед может и подождать.

Последние слова Макса сопровождались громким урчанием — желудок был явно против этой поездки…

Такси, около двадцати минут поколесив по узким питерским улочкам, наконец остановилось у ворот морга — двухэтажного кирпичного здания, раскрашенного каким-то современным «художником» в безвкусный, но зато веселенький желто-красный цвет с явным преобладанием первого.

— Жили скучно, зато после смерти повеселились, — глядя на пестрые стены, пробормотал Макс, и добавил уже громче: — А нас вообще пустят?

Антон едва сдержал смешок:

— Будем прорываться с боем, оставляя за собой горы свежих трупов. Астральную катану, кстати, дома не забыл?

— В морге есть свой человек, да? — не обращая внимания на неудачную подколку, понял Макс. — Еще один. Как будто Синицы мало…

— Не знаю, при чем тут Синица, но да. Есть свой человек. Идем!

Миновав противно скрипнувшую калитку, они по заасфальтированной дорожке прошли к массивной железной двери. Настолько массивной, будто за ней были не комнатушки с усопшими, а как минимум шахта с ядерными ракетами.

А еще эта попытка обезопаситься от посторонних оказалась провальной — дверь была не заперта.

— А зачем запирать, верно? — Зарецкий словно прочитал мысли напарника. — Мертвые все равно никуда не сбегут. — И потянул на себя ручку.

В приемной морга было тихо, лишь перемигивающиеся под потолком люминесцентные лампы издавали едва слышное гудение. Пахло спиртом.

— Мертвая тишина, — многозначительно прошелестел Антон и привычно направился к одной из дверей.

Волков, стараясь не топать, поспешил следом.

— А мы разве не должны сообщить какому-нибудь санитару, что хотим осмотреть труп? — поинтересовался он.

Зарецкий обернулся через плечо: