Ведьмак из старой Москвы (СИ)

Это случилось год назад, когда отчаявшаяся мать готова была ухватиться за любую соломинку. Дорогая матушка, решив, что дочку сглазили злые люди, выяснив у одной самой любимой подруги адрес знахарки невиданной силы, сгребла в охапку после долгих уговоров и слез Аленку, разбавив поездку бывшим мужем, отправилась снимать порчу. Как назло колдунья посилилась у черта в укромном месте, надо думать традиция у них такая и добираться пришлось больше четырех часов по страшной июльской жаре, что сделало всех участников вынужденного паломничества похожими на жертв сглаза, порчи и всяких непроизносимых болезней. Обливаясь потом, в теплых не летних джинсах, несчастная девочка искренне и пылко не любила в этот момент весь мир. А мир не питал ответной нелюбви, миру было наплевать, что одиннадцати летная девочка, не доживет до своего совершеннолетия, шарик не вертелся вокруг нее, шарик вертелся вокруг солнца. Наконец случилось счастье, долгожданная цель обрела зрительный образ: большой добротный дом, чей двор был заставлен машинами различной степени социальной стратификации. Это Аленке не понравилось, как не понравилась хмурая очередь, ждущая освобождения от порчи. Количество порченных не приятно удивило девочку и она поняла – ждать придется долго. Но мама не собиралась сдаваться без боя, громко причитая, она доказывала страждущим, что ее дочь самая больная в мире, и это было почти правдой, одержимая темными силами, а вот это уже была ложь, и если не пустить ее вперед, разразиться жуткая трагедия, вот прямо на этом месте. Очередь не сдалась, очередь перешла в наступления в лице бабки Фроси при поддержке роты старушек, которые, показывая на себе всякие ужасы: выбитый зуб, огромный мозоль не иначе, как посланный стараниями сатаны, свежий гемморой наговоренный соседкой-ведьмой, пристыдили маму. Не участвовал в общей свалке только отец, который довольно комфортно расположился в теньке на бревнышке и тихонько прикорнул. Видя такое отношение к судьбе дочери, мама громко обозвав папу животным носящим рога, села на соседний пенек, скамейки все были оккупированы и принялась ждать. Минул обед, прошло еще немного дня, и когда часы перевалились стрелками за цифру пять, настало Время. Первой пошла Аленка, провожаемая взглядами родителей она спотыкнулась на пороге, и толкнув деревянную дверь очутился внутри дома. Налетел приятный запах сена и чая заваренного на шишках. Девочка не успела оглядеться как молодая женщина, одетая в сарафан с богатым вырезом, провела ее в комнату, где за столом сидела дородная женщина лет шестидесяти с добрыми глазами и шикарной рыжей косой. – Вот ты какая! – звучным голосом потрясла она Аленку, и вдруг резко вскочив, безапелляционно потребовала, – раздевайся! – Как? – пораженно спросила Аленка, рисуя в голове жуткие картины. – До трусов, – сурово ответила знахарка. С некоторой опаской, раздевшись, девочка застыла с немым вопросом на лице, почему-то сильно захотелось в туалет. Знахарка приблизилась, оценивающе рассматривая Аленку прищуренными глазами. – Куришь? – строго спросила она. – Нет. – Пьешь? – это вопрос был задан настолько уверенно утвердительным тоном, что хотелось не медленно согласиться, но Аленка устояла. – Не пью, – с вызовом ответила она. – А кофе? – знахарка хитро прищурилась. – Терпеть не могу, – пораженно ответил девочка, удивляясь, как можно так мазать мимо цели. – Да? – знахарка тоже удивилась, наверно на ее веку такие экземпляры не встречались. – Ну-ка, – сказала она и при больно схватила Аленку под правую коленку. – А у! – девочка попыталась вырваться, но пальцы знахарки держали на удивление сильно. – Парень есть? – Мне всего одиннадцать. – Ну и что? – спросила знахарка, впрочем, не ожидая ответа. – Портфель же тебе кто-то носит. – Носили пару раз, – пожала худыми плечами девочка, ей стало совсем холодно, живот – там, где сидит боль, ощерился изнутри стальными иглами, Аленка поняла, что скоро начнется приступ боли. – А почему он от тебя так много хочет? – неожиданно спросила мучительница. Это вопрос застал девочку врасплох, даже боль в животе немного отпустила, зато место, под коленкой, которое сжимала стальными пальцами знахарка, пламенело очагом боли, на глазах появились слезы. – Кто? – не понимающе спросила Аленка, борясь с болью. – Вот оно! – завопила бабка, и чуть было не вырвала сухожилие из многострадальной ноги, – вот оно, чувствуешь!? – Чу...чувств..а..Юууу! – завопила девочка. – Так, сейчас мы его выведем, – знахарка, хвала небесам, отцепилась и стала, как заправский массажист массировать икру, направляясь к пятке, около сухожилия бабка опять провела тисочный захват и с торжественным ревом возвестила, – вышло, можешь одеваться. Кривясь от боли в ноге, Аленка, тем не менее, в рекордный срок напялила, ставшие внезапно такими милыми джинсы, натянула майку, и бодро захромала к выходу, вдогонку её неслись слова. – И все же почему он так много от тебя хочет? После этого визита Аленке стало хуже. Врачи обещали год жизни... не больше.