Ведьмак: Назад в СССР 4

Вспомнив кирпичные стены большого цеха, которые я видел только издалека, я снова ощутил отголосок лютой стужи, действующий скорее на подсознание и истинное нутро, а не на человеческое тело.

— Лукич, а там реально так опасно?

— Опасность лейтенант, это не то слово. Опасно там люто и не меньше чем в старых, взорванных шахтах, откуда мелкие твари потихоньку просачиваются в наш мир. Однако та сила что в обогатительном цеху правит совсем иная и мне изначально совсем неподвластная.

— Значит ты Павел Лукич со мной в обогатительный цех не пойдёшь? — обыденно поинтересовался я и Щукарь резко натянув поводья, остановил послушного коня.

Затем он соскочил с телеги и топчась на месте, принялся нервно сворачивать цигарку. Закончив с этим, дед прикурил от собственного пальца и зло уставился на меня.

— Ничего ты лейтенант не понял. Да я если имеется хоть один шанс Севку с того света вытянуть, за ним, хоть гиену огненную не задумавшись прыгну. Но только я ведь всегда чуял, что если и догонит меня костлявая, то только в этом распроклятом холодном месте. Да и сама бабка Матрёна всегда настаивала, чтобы я туда ни в коем случае, никогда и носа не совал — признался Щукарь.

— Павел Лукич, так мы же бездумно и не полезем. Хорошенько приготовимся и только после этого, свои носы туда тихонечко сунем — предложил я.

— Да нет, так не пойдёт лейтенант, если Матрёна отписала, что тянуть с этим делом никак нельзя, значит придётся завтра с утра и залезать, причём сразу с головой — уверенно изрёк Щукарь и выпустив струю дыма, снова полез в телегу.

— Павел Лукич, ну а раз всё равно собираемся идти, может прекратишь туман напускать и наконец расскажешь, что такого странного в лагере для военнопленных случилось? И из-за чего после этого по округе аномалии начали как грибы вырастать?

Воспользовавшись моментом, я не просто попросил рассказать, а буквально потребовал ответа на давно мучившие меня вопросы. Выслушав меня Щукарь, нервно попыхтел самокруткой, а потом заговорил:

— Если уж и рассказывать, то начинать надо с самого начала — заявил он и тяжко вздохнул. — Всё началось ещё в те времена, когда сюда первые старатели пришли, задолго до моего рождения. Ещё при царе Александре втором, на речке Золотянке большой, золотой самородок охотники случайно обнаружили и из-за формы, прозвали его головой беса. Я сам его никогда не видел, но старики говорили, что он больше не на самородок был похож, а на отбитую башку золотого идола, которую сильно об камни побило да проточная вода обточила.

— Так может это и было некое литое из золота, древнее изделие? — предположил я.

— Об том не ведаю, но знаю одно, после того как эту самородную башку наши, в этих краях всякая чертовщина начала происходить. Поначалу просто охотников, да старателей, что золотой песок мыли, начали разорванными на части находить. Все долго кивали на зверье лесное, так что по одному и без оружия все пришлые и вовсе перестали ходить. Старатели рысей местных перебили, да и медведей с волками, почитай всех извели. Однако люди всё равно пропадать продолжили.

— А может это уже тогда, та тварь лютовала, которую мы недавно упокоили?

— Не лейтенант, там почерк совсем другой был. Да и кошек потусторонних в те времена в этих краях точно никто не видел. Тем более что я теперича точно знаю, это плохие люди старателей да охотников отлавливали и на куски лошадьми рвали.

— Как люди? Да зачем это им вообще понадобилось? — не понял я.

— Люд тут плохой собрался, одержимый одной очень тёмной идеей, а во главе их совсем паскудный человек встал. Хромым его все звали. Вот из-за своих идей и чинили они тут разбой, да устраивали ритуалы кровавые. Это выяснилось после того как сюда, известный царский промышленник Давыдов приехал. Именно ему концессию на добычу местного золота выдали и именно он придумал со станции Дальней первый железнодорожный путь сюда провести. В это время он и первую старательскую артель здесь организовал, для добычи золотишка, и поставил за нею присматривать своих приказчиков и наёмных казачков.

— Значит деревня Артельная уже тогда появилась?

— Не, деревенька наша ещё раньше сформировалась. А потом её достроили ссыльные, да бывшие каторжники, которых сюда через непролазную тайгу начали целыми партиями сгонять. Так что первая охраняемая зона с бараками, ещё тогда рядом с прииском появилась. Я по пути сюда, в семье ссыльных казаков и родился. И первые годы рос в родовом доме Морозовых, что на месте моего нынешнего стоял, до большого пожара.

— Значит ты Павел Лукич, тех плохих людей сам видел?

— Может и видел, но не помню. Мал ещё был. Но зато помню отлично большую перекладину и дюжину покойников, болтающихся в петлях. Считай лейтенант, что это первое моё яркое, детское воспоминание.

— Получается тех плохих людей переловили всех и казнили.