Ведьмак (сборник)

– Надо было остаться, когда они бежали за Яругу, – скрежетнул зубами Риордаин. – Надо было остаться и продолжать биться в командах. А мы, дурни, глупцы, идиоты, держали верность солдатской присяге! Вот и додержались!

Инсегрим Фаоильтиарна, Железный Волк, славнейший, уже почти легендарный командир скоя’таэлей – «белок», ныне имперский полковник, с каменным лицом сорвал с рукава и наплечников серебряные молнии бригады «Врихедд», швырнул их на плиты двора. Другие офицеры последовали его примеру. Глядевший на это с галереи Гамилькар Данза насупился.

– Глупая, несерьезная демонстрация, – сказал он. – Кроме того, на вашем месте я бы не стал так легкомысленно освобождаться от имперских знаков различия. Я считаю себя обязанным сообщить вам, господа, что при обсуждении условий мира вам как имперским офицерам гарантированы справедливые судебные разбирательства, легкие приговоры и скорая амнистия…

Столпившиеся внизу эльфы, словно сговорившись, залились громким, гудящим меж окружающих двор стен хохотом.

– Обращаю также ваше внимание, – спокойно добавил Гамилькар Данза, – на то, что мы выдаем нордлингам только вас. Тридцать двух офицеров. Не выдаем ни одного солдата, которыми вы командовали. Ни одного.

Смех внизу утих словно отсеченный ножом.

Ветер дунул в костер, взметнул веер искр, ударил в глаза дымом. С перевала снова долетел вой.

– Торговали всем, – прервал молчание эльф. – Все было выставлено на прилавки. Честь, верность, слово дворянина, присяга, простая порядочность… Все это просто-напросто был товар, имеющий ценность лишь до тех пор, пока на него существовал спрос и соответствующая конъюнктура. А когда спрос кончился, цена всему стала грош, и товар пошел на свалку. На выброс. На помойку.

– На свалку истории, – кивнул пилигрим. – Вы правы, господин эльф. Так это выглядело там и тогда – в Цинтре. У всего была своя цена. Все стоило ровно столько, сколько можно было получить в качестве эквивалента. Каждое утро начинались торги. И как на настоящей бирже, то и дело возникали неожиданные хоссы и бессы[124]. И как на настоящей бирже, трудно было отделаться от ощущения, что кто-то дергает за веревочки.

– Верно ли я слышу? – протяжно спросил Шилярд Фиц-Эстерлен, миной и тоном выказывая недоверие. – Не обманывает ли меня слух?

Беренгар Леуваарден, императорский посланник по особым поручениям, не потрудился ответить. Раскинувшись в кресле и покручивая фужер, он продолжал наслаждаться переливами вина.

Шилярд нахохлился, а затем натянул на лицо маску презрения и превосходства, говорящую: «Либо ты лжешь, сучий хвост, либо хочешь меня купить, испытать. В обоих случаях я тебя раскусил».

– Стало быть, мне следует понимать, – сказал он, задрав нос, – что после далекоидущих уступок по пограничным вопросам, относительно военнопленных и возврата добычи, а также касательно офицеров бригады «Врихедд» и команд скоя’таэлей император приказывает мне пойти на согласие и одобрить невероятные претензии нордлингов в смысле репатриации поселенцев?

– Вы прекрасно поняли, барон, – ответил Беренгар Леуваарден, характерно затягивая слоги. – Я искренне восхищен живостью вашего ума.

– Клянусь Великим Солнцем, господин Леуваарден, задумываетесь ли вы там, в столице, над последствиями ваших решений? Нордлинги уже сейчас шепчут, что наша Империя – лишь колосс на глиняных ногах! Уже сейчас они вопят, что победили, побили, изгнали! Да понимает ли император, что пойти на дальнейшие уступки означает принять их наглые, явно завышенные и чуть ли не ультимативные требования?! Понимает ли император, что они воспримут это как проявление слабости, последствия чего в дальнейшем могут быть плачевными. Наконец, понимает ли император, какая судьба ждет тысячи наших поселенцев в Бругге и Лирии?

Беренгар Леуваарден перестал покачивать фужер и впился в Шилярда черными как угольки глазами.

– Я передал вам, господин барон, императорский приказ, – процедил он. – Когда вы, господин барон, выполните его и вернетесь в Нильфгаард, вы сможете лично спросить императора, почему он столь неразумен. Сможете высказать императору свое возмущение. Накричать на него. Обругать. Почему бы и нет? Но лично. Не используя в качестве посредника меня.

«Так-так, – подумал Шилярд. – Теперь понятно. Передо мной сидит новый Стефан Скеллен. И вести себя с ним надо так же, как со Скелленом. Но ведь ясно же, что он прибыл сюда не просто так. Приказ мог привезти обычный курьер».

– Ну что ж, – начал он на первый взгляд свободно и даже доверительно. – Горе побежденным! Но императорский приказ ясен и конкретен, а значит, и выполнен он будет точно так же. Кроме того, я постараюсь, чтобы все выглядело как результат переговоров, а не как полная капитуляция. В таких вещах я разбираюсь. Я дипломат уже тридцать лет. И в четвертом поколении. Моя семья – одна из знатнейших, богатейших… и наиболее влиятельных…

– Знаю-знаю, а как же, – слегка усмехнувшись, прервал Леуваарден. – Потому-то здесь и я.

Шилярд поклонился. И терпеливо ждал.