Ведьмак в теле Маркиза (СИ)

Я ощутил, как они забирают души убитых мною лбов. Часть меня жаждала попытаться откусить кусок. Вот только магический источник мой был пуст, так что даже если бы и попытался — ничего бы не вышло. А жаль…

Эти ублюдки заслуживали большего, чем просто смерть. Жнецы забрали их быстро. Запах смерти исчез, как и они сами, оставив после себя лишь глухую пустоту.

А я посмотрел на свой клинок. Он был весь в крови, куски плоти кое-где прилипли к металлу. Я взмахнул им, пытаясь очистить его. Осталась последняя дверь. Где-то там, за ней, меня ждет Монтегю…

— Какой у меня насыщенный вышел день! — улыбнулся я и шагнул вперед.

Дверь открылась. Виктор сидел за столом в кресле. Его жалкие залысины блестели под светом ламп, волосы зачесаны набок, тонкие губы кривились в едва заметной усмешке.

Когда я вошёл, его взгляд метнулся ко мне. Выглядел он уверенно, хотя глазки и сощурил.

Я быстро огляделся. Монтегю держал клинок у шеи Цапли. Пацан сидел у его ног, весь залитый кровью. Лицо парня было изуродовано побоями: синяки и порезы делали его почти неузнаваемым.

Остальные мальчишки… Нет, не все. Три тела лежали неподвижно со сломанными шеями. Но еще троица — живы. Они сидели неподалёку, их лица были абсолютно пустыми, лишёнными каких-либо эмоций. Мне был знаком этот взгляд. Так смотрят воины, потерявшие близких на поле боя.

— Маркиз! — голос Монтегю был полон холодной усмешки. — Рад вас видеть. Задержались вы, однако… Опаздывать — это плохой тон, знаете ли. Мне стало скучно, так что я решил развлечься.

Он кивнул на тела мальчишек. В его глазах не было ни капли жалости или сомнения, лишь ледяная безмятежность.

— Ты покойник, — прошипел я, чувствуя, как внутри меня вспыхивает ярость.

Ладонь сжалась на рукояти меча, и по телу пробежала дрожь, вызванная жаждой мести. Тварь… Даже хуже животного.

Монтегю покачал головой, усмехнувшись мне в ответ.

— Молодой человек, — его голос звучал спокойно, с налётом снисхождения, — вы, очевидно, не понимаете, на чём держится этот город. Я — одна из его основ. Прямо сейчас сюда направляются констебли. Вы совершили слишком много преступлений: нападение на меня, убийство моих людей… Так мало того, еще и детей прикончили! Какой ужас… Кто бы мог подумать, что у вас такие проблемы с головой…

— Да что ты говоришь? — я скрипнул зубами.

— Конечно! — уверенно заявил он. — Хотя, чего ожидать от больного мальчишки, которого знает весь город как последнего труса? Так уж вышло, что у меня есть десятки свидетелей ваших преступлений, и вскоре вас либо повесят, либо отправят на рудники.

— Хитро, — кивнул я, с трудом сдерживая себя. — Но ты ошибся. Думаешь, доживёшь до этого?

— Уверен в этом, — произнёс Монтегю, надавливая ножом на горло Цапли, и тот дернулся, почувствовав холод металла.

В одно мгновение я махнул мечом в сторону барона. Полоса крови, оставшаяся на клинке, взвилась в воздухе и легла на его щеку.

— Как некрасиво… — сморщился барон. — Вы меня напугали!

— Камнем стань, движения замри, плоть и разум замкни! — проговорил я сквозь стиснутые зубы, выпуская элемент из источника.

На лезвие меча я добавил и своей крови, перед тем как сюда войти. Заклинание получилось слабее, чем я рассчитывал, но должно было сработать.

И Монтегю замер, успев только прошептать:

— Колдовство…

Его тело словно окаменело, а нож выскользнул из руки на пол. Бросив короткий взгляд на Цаплю, я крикнул:

— Уходи!

Пацан, широко раскрыв глаза, несколько секунд смотрел на меня, словно не веря, что всё кончено. Но вместо того, чтобы уйти, он резко схватил нож и с яростью бросился на Монтегю. Я не успел его остановить… а может и не хотел…

Удар! Нож глубоко вошёл в живот барона. Ещё один удар, и ещё… Цапля бил снова и снова, выпуская накопившуюся ярость. Барон шипел, захлёбываясь собственной кровью, когда мальчишка не перешёл к его горлу. Кровь лилась ручьём.

Я разочарованно покачал головой, наблюдая, как Цапля выпускает свою ненависть. Он имел право на месть, на каждое из своих действий, после того, что этот ублюдок сделал с его пацанами и с ним самим…

Вот только я не успел спросить у барона, где мои деньги. А теперь… Придётся обыскивать всё самому, и делать это следует быстро, если Витя не солгал про констеблей, что уже в пути.

Цапля стоял, словно статуя, его лицо было перекошено, руки дрожали. Нож выпал из ослабевших пальцев, глухо звякнув о пол.

— А-а-а-а-а-а! — его крик, больше похожий на вой раненого зверя, разорвал тишину. Слёзы хлынули из его глаз, словно все страдания разом вырвались наружу.

И только я шагнул к шкафу, как в комнате что-то изменилось. «Эреба?» — проскользнула мысль. Тени на стенах дрогнули, и из одной из них начал формироваться силуэт, очертания медленно приобретали человеческую форму. Через несколько секунд передо мной стоял барон Эдвард Генри Рэйскрофт. Его глаза его были холодны.

Он окинул комнату взглядом, и губы его скривились от отвращения, когда он увидел тела мальчишек. Но при виде трупа Монтегю он лишь хмыкнул, словно увидел что-то забавное.

— Значит, вы владеете колдовством? — спросил он меня.