Ведьмами рождаются. Книга 2

— Если ты не перестанешь мне указывать как жить и что делать, то больше никогда меня не увидишь! Живи со своим Жмуриком, а меня оставь в покое!

Важа одобрительно кивнул, и потянулся к бутылке с коньяком. Гриша тоже к ней потянулся, но Клеопатра, оказалась проворнее, она схватила бутылку, и вылила её содержимое прямо на пол.

— Григорий, немедленно домой! — Клеопатра была в ярости, — и, хотя ты меня сейчас и не поймёшь, но я всё равно спасу тебя! Я сделаю так, что ты на спиртное даже смотреть не сможешь!

— И как ты это сделаешь? — Гриша просто впал в буйство, — как ты мне запретишь пить? Вот, смотри, ну что ты сейчас сможешь сделать?

Дворник подошёл к какому-то столику, на котором стояла бутылка водки, и под поражёнными взглядами хозяев бутылки, перевернул её прямо в рот. Клёпа издала протяжный вопль, и накинулась на Григория, стремясь отобрать у того бутылку. Под её весом пьяный дворник не устоял, и повалился на пол, сверху на него упала Клеопатра.

— Я тебя сейчас задушу, пьяница несчастный! — Клёпа хлестала его по щекам, и нажимала на щёки, чтобы он выплюнул водку, которую при падении успел набрать в рот, но проглотить не смог, — выплюнь эту гадость немедленно!

— Вах, какая жэнщына! — восхищённо пробормотал Важа, глядя на то, как Клёпа оседлала Григория.

Гриша отбивался, как мог, но был в другой весовой категории, поэтому сбросить с себя Клёпу никак не получалось. Женщина же, словно это было целью жизни, cхватила его за горло, чтобы он не смог глотнуть, и требовала, чтобы дворник выплюнул водку.

— Если ты не выплюнешь эту гадость, клянусь, я тебя задушу! Пускай я сяду в тюрьму, зато спасу тебя от этой заразы!

В зале наметилась лёгкая паника. Заинтересованные и перепуганные посетители с опаской пытались рассмотреть, что происходит. Прибежал Альберт Иосифович и попытался оттянуть Клеопатру от задыхающегося, но не сдающегося Григория. Но разгневанная Клёпа отшвырнула его одним взмахом руки и Альберт Иосифович отлетел, словно воздушный шарик прямо на чей-то стол. Та же участь постигла и нескольких смельчаков, попытавшихся повторить манёвр управляющего. Звенела разбивающаяся посуда, мычал Григорий, орала Клеопатра, которой вторили некоторые особо впечатлительные женщины, даже Важа не выдержал, он бегал вокруг парочки и витиевато выражался на грузинском языке. Пользуясь тем, что внимание всех присутствующих было обращено на Клеопатру с Григорием, из-за аквариума появился Пенёк. Он, подошёл как можно ближе к разыгрывающейся сцене, и попытался незаметно магически успокоить Клеопатру Ивановну. Но разве может магия справиться с настоящим накалом страстей! После нескольких неудачных попыток, лесной человечек понял, что, либо нужно звать более сильного мага, то есть Настю, либо, как обычно — два наряда милиции.

— Настя спит у меня в номере, — Пенёк и не заметил, как рядом с ним оказался Марк, — возьми ключи, и поторопись, иначе эта особа в самом деле его задушит.

Лесной человечек, не говоря ни слова, выхватил ключи, и помчался в номер Марка, растолкал Настю и теперь они на всех парах мчались на место происшествия. В дверях ресторана они столкнулись с возвращающимся Жмуриком, который сменил испорченный предмет своего туалета на ярко-синий пиджак с блёстками. Если бы не обстоятельства, Пенёк от души бы высказал Акакию всё что он думает о цветовой гамме пиджака в целом и блёстках в частности.

— Анастасия Михайловна, — Альберт Иосифович сразу заметил Настю, это чёрт знает что! Говорят, что эти люди — ваши друзья. Вмешайтесь немедленно, или здесь скоро произойдёт убийство! Эта женщина — маньячка какая-то!

Настя пробралась сквозь толпу болельщиков. Дамы, немного успокоившись, с интересом изучали новый метод борьбы с пьянством, а мужчины затаив дыхание, восхищались стойкостью Григория. Настя увидела, что дворник уже начал синеть, но надутые щёки давали понять, что с любимым продуктом он расстанется только вместе с душой.

— Клеопатра Ивановна, — девушка коснулась её затылка, посылая несильный импульс парализующий волю, — хватит, вы же не хотите его убить?

Клёпа послушалась слова "хватит" и отпустила шею Григория. Дворник с хрипом вдохнул воздух вместе с водкой и от этого судорожно закашлялся. А Клеопатра Ивановна, словно придя в себя, в полной мере осознала, что она сейчас едва не убила Гришу.

— Гришенька, — женщина припала к его груди, — тебе очень больно?

Слезы огромными каплями катились из её глаз, и столько раскаяния и заботы было во всём её облике, что дворник тут же простил ей все её выходки и два года жизни без водки.

— Ну что ты, Клёпа, всё нормально, — он сел, и прижал женщину к себе, — я сам виноват, не следовало мне тебя злить.

— Это ты меня прости, — Клеопатра поцеловала его в лоб, — я всё время веду себя неправильно, а ты ведь самый дорогой для меня человек!