Ведьме в космосе не место

При том, что серьезного лечения старик не получал, он с каждым днем выглядел все лучше и лучше. Я была поражена, потому что точно знала, что моей заслуги в этом нет. Это заставляло сердце тревожно сжиматься. Моих отрывочных знаний о медицине хватало, чтобы понять, что даже в самых тяжелых случаях может наступить улучшение, а после болезнь возвращается с новой силой.

Самое неприятное, что откат мог произойти в любой момент. Но я старалась изо всех сил сохранять внешнее спокойствие. А еще я внушала своему пациенту, что с ним все хорошо. Это была сладкая ложь, которой он не мог сопротивляться. Надежда – ослепительное чувство.

Я наблюдала, как постепенно его разум принимал новую реальность, заставляя боль отступить. Организм, скорее всего, работал на пределе своих возможностей, чтобы подстроиться под иллюзию. И сколько он выдержит – загадка.

После моей продажи прошло пять местных суток. За это время установился четкий распорядок. Утро я начинала с бубна, перед этим дорисовывая оккультные знаки и переставляя стеклышки. Моя камера выглядела все более и более эффектно.

Потом раздраженный Ворон отводил меня к старику и «улетал» по неведомым мне делам. Я следила за тем, чтобы мой пациент совершил прогулку на четвереньках.

Дальше следовал завтрак, его приносила либо молчаливая хмурая женщина средних лет, либо девочка-подросток. Она без умолку трещала, но не понимала ни слова на общем.

Каждый день из окна комнаты старика я наблюдала, как женщины уходили куда-то на запад. Теперь-то я могла с уверенностью назвать направление. Их всегда сопровождало трое вооруженных людей Ворона.

В поселке было очень мало мужчин. Одни охранники. У меня копились вопросы, но ни Ворон, ни старик не спешили делиться информацией. Так что я наблюдала и думала. Тем более что времени на размышления у меня было предостаточно. Ворон возвращался в обед и возвращал меня в «темницу». Почему-то он не доверял это простое действие своим людям.

Вот тогда и наступало время подумать. С обеда и до ужина я смотрела в окно и старалась сообразить, как лучше поступить. Мои мысли шли по одному и тому же кругу. Сначала я переживала о том, что пять суток от Коперника нет вестей. Потом я мучилась от того, что мой пациент может умереть в любой момент. Потом я тревожилась о том, что меня ждет дальше. Пока мое «рабство» было относительно неплохим, но все равно, это жутко пугало. И я снова возвращалась к мысли, что со мной будет, если старик умрет. И так до бесконечности. Точнее, до ужина.

А вот ужинали мы с Вороном.

Каждый раз он отпирал дверь, и мы спускались в столовую, где уже был накрыт стол. Мужчина садился напротив и смотрел, как я ем, сам же к пище не притрагивался. Наверное, не хотел снимать маску. Так что лицо моего «хозяина» мне так ни разу не удалось увидеть.

Он выжидал, пока я съем немного, а потом коротко командовал:

– Поговори.

Это означало, что я должна говорить на общем языке. А он слушал, иногда просил повторить какие-то слова и фразы.

Я пробовала его разговорить, упирая на то, что ему нужна практика. Но он ограничивался краткими ответами. Из крупиц и намеков мне удалось понять, что он владеет месторождением элемента, который здесь использовался для производства топлива. И весь поселок занят на добыче.

После ужина Ворон провожал меня в свою спальню, и я отправлялась в ванную проводить «ритуал омовения». К счастью, Ворон не делал никаких попыток присоединиться или оставить меня в своей постели на ночь. Хотя я чувствовала его интерес. Все эти как будто случайные прикосновения, когда он возвращал меня в мою камеру.

Следующим пунктом моего устоявшегося распорядка был сон, полный кошмаров, рваный и тревожный. Он не возвращал силы, а наоборот, изматывал.

На шестой день, стоило мне открыть глаза, как на меня липкой волной накатил страх. Очень плохое предчувствие. Даже дыхание перехватило.

Я решила обойтись без бубна и дожидалась Ворона, сидя на кровати, поджав ноги. В отличие от меня он выспался и был бодр. Даже его амулеты радостно позвякивали на шее. Это раздражало.

«Хозяин» торопился, он не стал заходить в комнату старика, а ушел сразу же, стоило мне переступить порог дома.

Я прислушалась. Ворон раздавал указания своим людям.

– Это ты, ведьма? Заходи, Марта!

Надо же, запомнил все-таки, как меня зовут. Я прошла вперед и оторопела. Старик не лежал, он сидел за столом и что-то быстро писал.

– Э-э-э… – только и могла сказать я.

– Чувствую себя превосходно, – глубоким голосом сказал он. – Я не доверяю колдовству и не люблю твою породу, но должен признать, результат впечатляет. Я совсем разваливался. Меня зовут Гринк.

Он поднялся и протянул мне руку. Рукопожатие получилось уверенным и сильным.

Сказать, что я была потрясена – ничего не сказать. На самом деле, то, что я видела, было невозможным. Как?

– Садись, – Гринк махнул рукой.

Какое-то время он молча писал, а я смотрела, не находя слов. Мужчина выглядел здоровым.

– Значит, ты иномирянка? – как бы между прочим спросил он.

– Да! – горячо подтвердила я. – Мы потерпели крушение. Приземлились в спасательной капсуле. А потом меня продали.